Книга Порочный ангел, страница 36 – Аля Кьют

— Нет, остальные же не будут тут нас ждать.

— А как возвращаться на виллу?

— На такси.

— А когда?

— Лик, — Глеб, кажется, терял терпение. — Я не собираюсь торопиться. Погода отличная. Разве можно загадывать такие вещи? Это Тоскана. Здесь все медленно, неспешно, а ты только и делаешь, что суетишься.

— Ладно. Но скажи, почему мы не можем просто проехать еще на машине?

— Потому что мы приехали. Я и Леся — точно. Сейчас сворачиваем с дороги вон на ту тропу.

— Что? Прямо по полю?

— Конечно.

— Но мои Баленсиаги…

— Да, будут в говно, — закончил за нее Москвин, глядя на Ликины кроссовки от кутюр, снова заставляя меня хихикать.

Это был контрольный выстрел в голову моей сестрицы.

— Нет, я поеду с Андреем.

Глеб и не думал уговаривать.

— Окей. Счастливо погулять в Сиене.

Он перекинул через плечо ремень от чехла камеры, закинул на спину рюкзак и махнул всем. Я скопировала жест Глеба и поспешила за ним.

Кажется, Лика еще некоторое время смотрела нам вслед, а потом я услышала, как стартанули машины. Обернувшись, я зазевалась и поскользнулась, но Глеб тут же поймал меня.

— Аккуратнее, — сказал он, не отпуская мою руку. — Если свалишься в грязь, я тебя не отстираю.

Я снова хихикала как дурочка. Может быть, это еще играло вино, или меня дурманило из-за его горячей ладони, что сжимала мою. Идти с Глебом рядом было так приятно и естественно. Я не хотела вспоминать все, что случилось накануне. Он был почти милым и спокойным, тихо рассказывал мне об окрестностях, пока я крутила головой, не в силах охватить взглядом всю протирающуюся перед нами красоту.

— Видишь, вон там? Вилла Бельведере. Хочу подняться на холм, чтоб снять ее на закате. Даже представить страшно, как здесь заходящее солнце смешивается с туманом.

— Туманы из-за дождя? — спросила я, стараясь ступать с Глебом в ногу.

Он заметил, что я не успеваю за его широкими шагами, и сбавил скорость.

— Отчасти из-за дождя, но тут еще горячие источники. Такая холодная парилка получается.

— А виноградники?

— Принадлежат хозяину виллы, я думаю. Здесь вся земля кому-то принадлежит.

— То есть мы нарушаем частные владения?

Москвин засмеялся.

— А что делать? Не переживай. Феодалы тут привыкшие. К тому же я договаривался о возможном ночлеге. Нас не погонят с ружьем через огороды. Наверно.

Я тихонько засмеялась, а Глеб сделал первую остановку, чтобы поснимать. Недолго. Наверно, он действительно был нацелен на вид сверху, хотя мне и внизу очень нравилось.

Дождь перестал, и ветра совсем не было. Воздух наполнился звенящим вечерним спокойствием.

Когда мы добрались до холма, я поняла, почему Глеб так упорно шел к этой точке. Обзор на долину был идеальный.

У меня захватило дух и подогнулись колени. Возможно, не только от полноты ощущений, но и от усталости. Мы замесили по грязи километров пять, наверно. Нормальный фитнес получился.

Я думала, что Глеб сразу бросится снимать, но он не спешил. Сбросив рюкзак, Москвин достал из него открытую бутылку вина, сыры, хлеб и хамон.

— Проголодалась? — улыбнулся он, видя, как я смотрю на яства голодными глазами. — Давай, не стесняйся, а то еще мне ногу отгрызешь.

Его добрые глаза и мягкая насмешка в голосе так разительно отличались от настроения утра. Я не могла не заметить. Эта перемена помогла мне расслабиться. Возможно, на нас влияло томное умиротворение долины. Здесь было сложно испытывать что-то кроме гармонии и счастья.

— Ты разве не хотел поснимать? — спросила я, запивая еду вином прямо из горлышка.

— Жду заката. Я был здесь уже днем и вечером, но так промок и устал, что удрал на виллу почти сразу. Хочу других красок сегодня. Благо, ноги сухие, и в животе тепло от вина.

Глеб сделал большой глоток и протянул мне бутылку.

— Споить меня пытаешься?

— Конечно. А потом завалю на траву и затрахаю до смерти. Будем барахтаться в грязи, как поросята. Романтика, а?

Я не могла сдержать смеха, толкнула Глеба в плечо. Он тоже хохотнул, но тут же взглянул на меня серьезно, почти сурово. Я сразу напряглась и ждала чего-то неприятного. Возможно, разговора о вчерашнем инциденте с Ником. Кажется, сейчас я даже был готова все объяснить, хотя и не считала нужным оправдываться.

Да кто он такой, в конце концов!

Глеб отвел глаза, так и не сказав ничего, лишь положил мне на брускетту слайс сыра.

Мы не разговаривали больше. Ничего важного и серьезного обсуждать не хотелось, а сотрясать воздух бестолковой болтовней казалось здесь преступлением. Тоскана была прекрасна без слов. Шелестом травы и запахом тумана.

Удивительно, но к концу дня тучи разошлись, показав нам тусклые лучи низкого солнца. Я залюбовалась начинающимся закатом, отхлебнув еще немного вина, подошла к древней изгороди. Или же она просто выглядела древней. Почему-то я была уверена, что каждый кусочек старины здесь неспроста идеально вписывался в живописную природу.

Изгородь действительно оказалась крепкой. Я облокотилась на нее, глядя вдаль. Не знаю, сколько прошло времени. Может, несколько минут, а может, и час. Очнулась я, только когда Глеб тихо приказал:

— Обернись.

Я тут же услышала, как защёлкал затвор камеры. Москвин снимал меня, стоя чуть поодаль.

Открыв рот, я уже собиралась наговорить ему кучу гадостей, но он только шикнул на меня.

— Бога ради, расслабь лицо. Зачем так хмурить лоб?

Наверно, сработало мое желание нравиться фотографам. Я вспомнила, что Глеб присутствовал на кастинге, наверно, иногда снимал для коммерции. Пусть командует. Это тоже опыт.

— Голову назад. Ногу на изгородь. Согни в колене. Да. Так. Замри. Глаза на небо. И вниз. На меня. Идеально, детка. Теперь отвернись и смотри на виллу.

Мне нравилось с ним работать. Или мы просто баловались? Он ведь снимал для себя. Просто так. Как бы то ни было, но позировать Глебу оказалось очень просто и приятно.

Вино это было или наше тесное знакомство, но обычная скованность, которая была моим спутником на кастингах, куда-то улетучилась. Я чувствовала себя красивой и легкой, желанной и вдохновляющей.

Пусть на мне был толстый свитер и резиновые сапоги, но никогда еще мне не было так кайфово от самой себя.

— Много одежды, — проговорил Глеб и направился ко мне.

Я не сопротивлялась, когда он стащил с меня куртку, а потом и свитер. Только охнула, но Москвин тут же вернул мне на плечи косуху.