Книга Халхин-Гол. Первая победа Жукова, страница 18 – Владимир Першанин

– Что захочешь, то и будет, – хрипло выдохнул Василий.

– Я хоть нравлюсь тебе?

– Нравишься, – не раздумывая отозвался он.

– А я ведь тебя совсем не знаю.

– Третью неделю уже знакомы. Какой есть, таким ты меня и знаешь.

– Вроде скромный, а тут сразу всё в руки берёшь.

Снова целовались, пока обоих окончательно не облепили комары. Когда Таня вернулась к себе, санитарка Люся Гладкова, её подруга, оглядела раскрасневшееся лицо.

– Завтра губы распухнут, и комары всю шею искусали. Смажь одеколоном.

– У меня духи есть.

– Нравится лейтенант?

– Ой, нравится, Люся. Даже больше.

– Он неплохой парень, – сказала санитарка. – Голову только не теряй. Тебе о муже пора подумать.

Но Таня её не слышала, рассматривая себя в зеркало. Ох, Вася, Вася! Будешь ты мне сегодня сниться. А комары шею и ноги крепко искусали. Ничего, пройдёт.

К лейтенанту Астахову на следующий день пришли гости. Помкомвзвода Савелий Балакин и Ютов Антон, тоже получивший недавно сержантские треугольники в петлицы.

– Мы только позавчера в посёлок вернулись, – предупреждая вопросы, сказал Савелий. – Сидели в окопах две недели, а сейчас пополнение будем получать. Здесь есть местечко, где приземлиться можно?

– Пойдём на агитплощадку. Там навес, прохладно.

Позвал с собой танкиста Зубова и Яценко Павла.

Лётчик отказался:

– Мне на перевязку. Вчера ещё предупредили. Наверное, рану чистить будут.

– Ну, если захочешь, найдёшь нас.

Устроились на дальней скамейке. Ребята разложили подарки, принесённые с собой: кольцо копчёной колбасы, печенье, банку тушёнки и холодный кумыс в кожаной объёмистой фляге.

– Хлебните, пока не нагрелся, – вытащил пробку Савелий и разлил в две кружки пенистый белый напиток. – Нас ребята из монгольского бронедивизиона угостили. Целый бурдюк подарили.

Егор Зубов с удовольствием отпил сразу половину кружки.

– Приятная штука. Вместо пива в такую жару очень подходит. Надоели кисели да компоты.

– Мы и водки принесли фляжку. Отметим встречу?

– Конечно, отметим!

Савелий рассказал последние новости.

– Новый командир корпуса Жуков крепко гайки закручивает. Он ведь сразу по прибытию на Халхин-Гол отправился. Фекленко с ним не поехал, в штабе остался. Ну и попёрли его, а Жуков лично все подразделения обошёл. У нас в полку был. Крепкий такой, невысокого роста, жёсткий мужик. Говорят, воевал в Первую мировую, всю Гражданскую прошёл, эскадроном командовал. С Рекунковым, нашим комполка, минут двадцать разговаривал, с комбатом Лазаревым встретился, когда позиции обходил. Замечание сделал, почему бойцы в драных гимнастёрках и протёртых штанах. Но к ребятам не цеплялся, хотя кое с кем тоже поговорил. Вон, Ютова Антоху насчёт японцев спрашивал.

– Спрашивал, – подтвердил рослый, загорелый до черноты сержант Ютов. – Я ему прямо сказал, что япошки – враг серьёзный. В атаке злые, в плен не сдаются и дерутся отчаянно. А Жуков усмехнулся: «Что, сильно злые? Так и вы будьте злыми. Это хорошо, что ты верно противника оцениваешь». Мне после этого короткого разговора сразу сержанта присвоили.

– Как там ротный Назаренко?

– Цветёт и пахнет, – отмахнулся Балакин. – Поначалу рассчитывал, что ему «капитана» присвоят или на батальон поставят. В нашем полку комбат с тяжёлым ранением выбыл. Выдвинули кого-то другого. Расстроился Юрий Фатеевич, вместе со старшиной водочкой себя успокаивает.

– Всё это ерунда. Звания, должности, – потягивая кумыс, рассуждал Зубов. – У меня приятель был, с японцами у озера Хасан вместе воевали. Смелый парень, но слишком торопился себя показать. В атаку взвод повёл, думал, всё как в песне будет: «Броня крепка и танки наши быстры». И самураи побегут куда глаза глядят. А они не побежали, открыли огонь из своих 37-миллиметровок. Против пехоты пушка слабоватая, а танковую броню насквозь прошибает. Мало того что прямо на пушки машины повёл, ещё в болото врюхался. Весь его взвод сожгли вместе с ним. Так в болоте машины и остались, может, после вытащили, не знаю. От экипажей головёшки кое-как собрали, похоронили.

– Ты Егор, про те бои на Хасане не очень-то рассказывал, – сказал Василий Астахов. – А ведь орден получил.

– Чем хвалиться? Тоже людей положили в достатке, пока японцев выбивали. Да и здесь в конце мая те же ошибки повторяли. С колёс пехоту в бой бросали, танковую роту развернуть не успели. Монгольская конница в атаку шла. Бронемашины по песку пустили, хорошая цель для японской артиллерии. Ладно, наливайте, что ли, грустить не будем.

– Верно, товарищ старший лейтенант, – отозвался Савелий Балакин, доставая фляжку. – Отбросили всё же японцев. А новый командир корпуса себя покажет, носом чую.

– Поглядим, как всё будет.

Ребята посидели ещё часок, потом заторопились.

– Надо идти, – поднялся сержант Балакин. – А то Назаренко, наверное, о нас вспоминает. Что ему передать, если спросит?

– Неделю, а может, и полторы полежать ещё придётся, – ответил Василий. – Буду просить, чтобы побыстрее выписали.

В палату вернулись, когда закончился тихий час. Паша Яценко лежал бледный, с досадой пожаловался, что снова чистили рану.

– Японцы-сволочи зажигательную пулю в ногу всадили. Кость не задело, а ожог болит.

– Мы тебе водки немного принесли. Сто граммов примешь? – предложил Астахов.

– Конечно, приму. Хуже не будет.

Вскоре в палату забежала медсестра Катя и озабоченно сообщила:

– Комиссар госпиталь обходит. Будьте на месте, товарищи командиры.

– Есть, товарищ медсестра! – козырнул Зубов. – Но мы лучше бы с вами, Катюша, пообщались. Нам свои политработники надоели, а тут ещё на лечении воспитывать будут.

– Вы опять выпили? Меня подвести хотите?

– Ни в жизнь, – широко заулыбался танкист. – Да и выпил я всего ничего. Кумыса холодненького да водочки чуток.

Катя поправила косынку, одёрнула халат и пошла встречать комиссара.

Главный политработник госпиталя в звании старшего батальонного комиссара появился в сопровождении одного из врачей, со своим помощником по комсомолу. Замыкала свиту медсестра Катя.

Все были в белых халатах. Комиссар его расстегнул, чтобы все видели награды: орден Красной Звезды, медаль «20 лет РККА» и монгольский орден. Лейтенант Фильков по привычке было встал, но комиссар благодушно махнул рукой.

– Мы не в строю. Пришёл проведать вас, узнать, есть ли какие просьбы. Питание нормальное?

– Всё хорошо, – немедленно отозвался танкист Зубов, который в присутствии высокого начальства молчать не умел. – Врачи опытные, медсёстры заботливые и красивые.