Онлайн книга «Танкист из штрафбата»
|
И тут она вспомнила этого лейтенанта. Он появился на третий или четвертый день ее госпитальной жизни. Саня уже не помнила, что ему рассказывала, ее тошнило, и сильно болела после контузии голова. Он записывал в блокнотик, а потом она по его просьбе села, прислонившись к спинке койки, и он щелкнул своим фотоаппаратом. А танковый комбез на снимке, видать, эти ловкие газетчики приклеили. Санька подивилась еще раз: все это было впервые в ее жизни, и так ярко, чудно и необычно. Как в хорошей, доброй сказке. И как в сказке должен был, конечно, появиться добрый волшебник, исполняющий три желания… – Есть ли у тебя какая-нибудь просьба, Александра? – спросил генерал. Вот он, тот самый счастливый случай, когда решается судьба: или сейчас, или уже никогда… Санька глубоко вздохнула, как перед стартом: – Товарищ генерал, прошу оставить меня служить механиком-водителем в родном экипаже! Прохоров недоуменно глянул на Сашу, покачал головой: ну что с ней поделаешь, не навоевалась девчонка. – И-и… это самое, как ты будешь с мужиками, ну, в общем… сама понимаешь, бытовые дела. – А в штабе у вас, товарищ генерал, женщин за стеклянными перегородками держат? – Отступать было некуда, и Саша добавила: – Занавесочку повесим за сиденьем механика-водителя… Экипаж чуть не поперхнулся от смеха, Чугун от такой немыслимой дерзости побагровел, его огромный шрам на щеке стал фиолетовым. Командующий тоже рассмеялся, а вслед за ним и вся его свита. – Ну, если экипаж не против, то у меня никаких возражений! – Экипаж не против, другого механика нам не надо! – за всех тут же ответил Родин. – Раз так, после лечения принимайте героя! – дал «добро» Прохоров. – А за «Королевского тигра», товарищи танкисты, вам особая благодарность! Теперь мы будем знать все слабые места этого «зверя». – И не такой уж он страшный, товарищ командующий! – пискнула Саня, от волнения у нее получилось фальцетом. Но Прохоров уже повернулся и так же стремительно прошел к выходу. Свита исчезла вслед за ним. Александра села на койку, закрыла лицо руками: – Ребята, мне так стыдно перед вами, что обманывала вас… Вы правда берете меня в экипаж? – Ну, вот тут начинаются чисто женские… – недовольно отреагировал Иван. – …нюансы, – подсказал Кирюха. – Сам ты нюанс! – резко сказала Саша. – Я, между прочим, гвардии сержант! – И, между прочим, еще с не обмытым орденом! – все так же «не в духе» произнес Родин. – Кир, что стоишь, как «во поле береза»? – Командир, это мы мигом! Из того же особого вещмешка Сидорский в одно мгновение вытащил большую алюминиевую кружку, нарезанный черный хлеб, белоснежное сало и флягу. Налил добрую половину кружки. Саша поняла, что ей выпала честь первой положить свой орден, вслед за ней Красные Звезды опустили Кирилл и Руслан и орден Красного Знамени – командир. Иван протянул кружку Саше, она не зажмурилась, как в тот первый раз, но сейчас вкуса спирта и не почувствовала; боевые ордена сверкали рубином и сталью, они хранили в себе энергию и огонь боя, и Александра знала, что эти мгновения и через годы для нее и для ребят будут самыми лучшими в жизни. И она выдохнула: – А ведь мы смогли, ребята… Наша взяла! Как барана в стойло этого «короля» притащили! – Хорошо надраили им зады! – согласился Киря. – Королевские… Кружка пошла по кругу. – Тяжела, – сказал Кирилл, приняв в руки. – Пока до командира дойдет, совсем легкая станет! – хмыкнул Руслик. – Намек ясен, – усмехнулся Киря, но глотнул прилично. Иван принял кружку от Руслана. Было видно, как он переживал: – Мы выжили, ребята. Значит, будем воевать! И побеждать будем. За наш экипаж! Ура! От троекратного «ура» зазвенели стекла в палате. Потом все вчетвером обнялись в едином порыве. – А помнишь, Кирюш, ты учил меня двум правилам оборудования окопов в обороне? А третье, сказал, сам поймешь, – с хитрой рожицей спросила Санька. – Ну и как, поняла? – с интересом глянул Сидорский. – Поняла, ребята, сразу после своего первого боя: «До последнего стоять друг за друга». – Верно, – кивнул Киря. – Суть, как говорится, ухвачена. Но сколько радость встречи ни черпай, а расставанье – неумолимый фактор времени. – Сань, нам пора! – сказал Иван. – Ты только не вставай и провожать нас не надо! – Как скажешь, командир, – тут же согласилась Александра. – Давай, Санька, держись, выздоравливай, – прогудел Сидорский. – Ты у нас теперь специалист хвосты «тиграм» накручивать. А Руслик добавил: – Слушайся врачей. До полного и окончательного выздоровления. В дверях ребята обернулись, Санька с блуждающей улыбкой помахала им рукой. В коридоре Родин сказал: – Как бы не расстроилась… – И хорошо, – заметил Баграев. – Ни к чему ей волноваться… – Устала Санька, столько пережить, – высказался Сидорский. …Все, включая комбрига, уже уехали. Во дворе танкистов ждала специально выделенная Чугуном полуторка. – Все? – недовольно спросил водитель грузовика и еще пробубнил, мол, генерал и полковники разъехались, а этих, видите ли, ждать надо. Родин не стал садиться к нему в кабину, а вместе с ребятами полез в кузов. Громко чихнув, завелся двигатель. Тут же, будто с небес, раздался залихватский свист, а затем незабываемо-узнаваемое начало «Турецкого марша». – Ты слышал свист? – Иван аж рот открыл от удивления. Сидевший рядом Сидорский даже подскочил: – «Турецкий марш»! – Санька, что ли? – Руслик тоже встал. – Ну, сорванец! Тут из окна палаты вылетел знакомый вещмешок, потом появилась сама Александра, с легкостью спрыгнула с подоконника. – Ребята! – махала она так, будто в руке держала знамя. Она была уже в форме, правда, на ногах вместо сапог были больничные шлепки. – Тормози! – застучал по кабине Иван. – Ты же говорил «все»! – Водитель тут же остановил машину. Такого зрелища он еще не видел. – Все, да не все! – ответил Иван. Вместе с вещмешком Сашку, как тростинку, подняли в кузов. Она задыхалась, сердце колотилось, глаза горели, и столько в них было счастья и задора, как у девчонки-хулиганки, удравшей из школы. – Ребята, ну куда ж вы без меня? – Да уж куда без тебя, Санька! – Руслан, как и все, просто слов других не нашел. |