Книга Дух из черной комнаты, страница 8 – Жан-Франсуа Шаба

Мне повезло: мама любила сухарики «Криспроллс», а папа был на все руки мастер. Покупать мне ничего не пришлось – очень кстати, если учесть, что карманных денег у нас не было. Даже тень мысли о краже не пришла мне в голову. Родители с таким не шутили.

Осталось объяснить Жерониме, почему мне надо пойти к Джалиле и взять у нее хомячка. Если бы они общались друг с другом, я бы никогда не выкрутился со своей историей про воображаемого друга. Но, к счастью, у моей сестры был известный порок, который называется «я не дружу с мелкими». На все, что было младше ее на несколько лет, она смотрела со снисходительной жалостью. «Карликов я стараюсь избегать», – говорила она с гордостью. Так что Джалилы для нее не существовало. О ней она говорила, только чтобы посмеяться над моими чувствами, но сама к ней никогда не обращалась.

И это было очень удачно.

Так что Жеронима ждала меня у подъезда Джалилы, к которой я отправился за хомячком, предназначенным, как я утверждал, для практических работ, заданных учительницей. Да, я обманывал всех, но это меня почти не беспокоило. Я только боялся запутаться: приходилось помнить, что я сказал и кому.

– Вот Тотор, это его корм, и я даю тебе самую красивую клетку.

Джалила пришла домой лишь за пять минут до меня, но уже успела все приготовить. Меня захлестнуло чувство стыда. Я был омерзительно двуличный, низкий, отвратительный человек; я собирался рассказать ей все…

– Старайся заботиться о Тоторе, у него хрупкие нервы, – продолжала Джалила. – Это русский сапфировый хомяк ^[1].

Я вдруг представил, как говорю ей, что хомяк предназначен для магической церемонии. Вдруг она меня не простит? И не захочет больше видеть? Нет, я не мог так рисковать.

– Красивое имя – Тотор. – Мои слова звучали жалко.

– Нравится, да? Твой друг долго собирается его держать у себя?

– Один или два дня максимум. Максимум.

Тотор был голубоватый, с более темной полоской на уровне позвоночника. Уж лучше бы он был какой-нибудь паршивый. Кто знает – может, тогда бы мне было не так его жалко.

– Я дам тебе еще немного наполнителя для подстилки, – сказала Джалила.

Какой предатель! Какой же был я мерзкий предатель!

Родители таки нашли себе подержанную машину. Полноприводный «фиат-панда», совершенно ветхий, но на ходу. Они были так рады, что, когда я вошел, не обратили внимания на хомячка. Я уже больше не сомневался: во время подготовки к Унге мне помогают сверхъестественные силы.

Зажигалка.

Пакетик с сухариками «Криспроллс».

Горсть обойных гвоздей.

Резинка.

Чайная ложка и экологически чистое оливковое масло холодного отжима.

Хомячок.

Все, что нужно. Я был готов.

На этот раз нельзя было и думать о том, чтобы заставить их наказать меня. Есть у них «фиат-панда» или нет, но родители точно заинтересовались бы, увидев, что я отправляюсь в черную комнату со всем этим снаряжением.

Тотор спал в углу клетки, которая стояла у меня на кровати; очевидно, он не предполагал, что ему придется сыграть роль в освобождении несчастного духа, столько времени проведшего в плену по вине злой колдуньи. Бедный, маленький и такой грустный дух.

Я так раздулся от сознания собственной значимости, что даже забыл об угрызениях совести. Мне предстояло совершить подвиг.

Во время ужина все только и говорили что о «фиате-панде». Родители обсуждали шины, которые надо поставить на их ласточку, зеркало заднего вида, которое надо было купить.

– Я перекрашу ее! – воскликнул папа.

– Я сошью ей новые чехлы! – откликнулась мама.

Мне этот материализм казался слишком приземленным. Хотелось с театральной выспренностью воскликнуть: «О, как странно смотритесь вы с этой вашей гнилой машиной! Разве не знаете вы, смертные, что в черной комнате живет дух? Настоящий волшебный дух? А теперь послушайте, что я вам скажу, мои дорогие: я спасу этого духа. Да, я, Эдгар, так называемый маленький мальчик, который делает так называемые глупости! Что, дыхание перехватило, да? Это вам не сцепление “фиата-панды”!»

«И уж точно не расчесывание пони», – подумал я, мысленно обращаясь на этот раз к Жерониме.

Мне показалось – но, конечно, это была лишь игра моего воображения, – что из глубины коридора, оттуда, где находилась черная комната, раздался шорох.

В полночь, стараясь не шуметь, я вынес свое добро из комнаты. Если меня застанут с клеткой, в которой сидит Тотор, мне будет нелегко сделать вид, что я всего лишь шел пописать. Войдя в черную комнату, я с большим облегчением выдохнул.

Затем прикрыл за собой дверь.

– Русский хомяк! – произнес дух вместо приветствия.

– Откуда вы знаете? Вы же даже не видели его.

– Запах. Уж в хомяках-то я разбираюсь.

– Плохо, что он русский?

– Посмотрим, так сразу не скажешь. А масло? Оно точно экологически чистое? В противном случае это будет катастрофа.

– Да, экологически чистое. Я всю бутылку прихватил.

– Прекрасно. Прекрасно! Хе-хе-хе-хе-хе!

Какой мерзкий смех. Услышав его, я понял, что совершаю огромную ошибку. Иногда, затеяв что-то, дать задний ход уже нет сил. Даже уже знаешь, что ты неправ, а все равно продолжаешь стоять на своем. Я столько усилий приложил, не заберу же я все эти вещи обратно в комнату! Кажется, дух почувствовал мои сомнения, потому что вскричал, хитрюга:

– Эдгар, ты настоящий друг!

– А теперь что мне делать? – спросил я угрюмо.

– Ну что ты, давай-ка повеселее, дружок! Смелее, матрос! Потерпи еще десять злосчастных минут, пока ты мне нужен. Унга – это быстро!

– А потом? Что вы будете делать потом?

– Ну, все, что тебе обещал.

– А что вы мне обещали-то?

– Ну как? Передай-ка гвозди и оливковое масло. Только не пролей!

Внезапно я понял со всей очевидностью, и это чувство пронзило меня до мозга костей: я загнал себя в ловушку. Я хотел нащупать клетку с Тотором. На мою руку легла чья-то сильная ладонь. Один ноготь – твердый и острый – впился мне в запястье.

– Только попробуй выйти отсюда до окончания Унги – и я заживо сдеру с тебя кожу, мерзкий человечек.