Девушка отшатывается от зеркала. Я слышу, как падает стул, на котором она сидела.
– Соберись уже и вспомни! – раздражённо выдыхаю я, а потом тяну ворот своего платья. – Что за жуткий наряд…
Плечи платья открыты, но топ закрывает грудь и плотно облегает шею. Оно такое неудобное, кажется, будто душит меня. Я вытаскиваю из волос несколько длинных шпилек, что неприятно колют кожу головы, и швыряю на туалетный столик.
Девушка в зеркале продолжает разглядывать меня с испугом и сомнением. Я внимательно слежу за тем, как мой двойник наклоняется то в одну сторону, то в другую, будто сможет что-то понять, просто повертев головой. Затем открывает рот, пытаясь выдавить какое-то слово, но мешкает. Снова пытается, но лишь на третий раз всё-таки произносит одно-единственное имя:
– Ойро?
Вопрос повисает в воздухе между нами. Почему-то это кажется мне странным. Я хмурюсь, не зная, что ответить. И девушка бледнеет, видя мою неуверенность.
Прерывая сон, Энис выдёргивает меня из кровати при первых лучах солнца. Я измучена приключениями прошлой ночи, потому что добралась до постели только за два часа до рассвета. А от дурацкого сна теперь ещё болит голова. Наставница, увидев оставшиеся на шее синяки от пальцев, недовольно поджимает губы и спрашивает, всё ли у меня хорошо. Следы удушения почти исчезли, однако ещё заметны, хотя я надеялась, что к утру они совсем пропадут.
У меня занимает несколько минут, чтобы убедить исарийку в том, что эти синяки – единственные. Приходится также рассказать ей о встрече с принцем Эолом, но когда я передаю его слова, Энис ни на грамм не удивляется.
– Он хороший мальчик. Точнее, уже мужчина, – отвечает женщина, замечая недоумение у меня на лице. – Я работаю здесь больше десяти лет, и он всегда был достойным наследником Дара. Когда-то давно он помог мне в… похожей ситуации. Принц Эол остро реагирует на насилие над женщинами.
Она не вдаётся в подробности, а я не лезу с вопросами. Но, выйдя на кухню, я никак не ожидаю увидеть здесь, на столе, вчерашний поднос. Я легко узнаю его по керамическому чайнику и чашке, что сама выбрала ночью среди других сервизов.
– Энис, это вчерашний поднос, который я относила принцу в галерею. Ты убрала оттуда посуду?
– Нет, принц Эол вернул, – исарийка улыбается, видя моё озадаченное лицо.
Для таких дел есть прислуга. Я работаю здесь уже не первую неделю и поняла, что во дворце никто палец о палец не ударит, чтобы помочь хоть в чём-то, а принц принёс поднос сам… я огибаю серебряное блюдо с посудой, глядя на неё с долей подозрения, предполагая, что молодой человек сделал это неспроста.
– И какой он? – Мне стоит забыть о принце, но вместо этого я почему-то задаю новый вопрос.
– Эол? Я знаю его с детства. Он был спокойным и замкнутым ребёнком, особенно после смерти королевы. Любит читать, в детстве много времени проводил в библиотеке. Сейчас же вырос в крепкого мужчину, которому не чуждо благородство.
Энис говорит о нём с теплотой и даже нежностью, будто о любимом сыне или племяннике. Не стоило мне задавать этот вопрос. Я не хочу знать, есть ли в сыне короля добро или сострадание. Я уже видела, как по воле его отца в цепи заковали мой народ. Я встряхиваю головой, пытаясь выкинуть все мысли о принце из головы.
В это же утро становится ясно, о каком празднике говорили солдаты ночью в коридоре. Уже через два дня состоится королевская свадьба. Дворец гудит как улей от потрясшей всех новости. Принц Демьян Квинтилий женится на принцессе Айле Калануа. И она уже едет сюда.
Даже спустя три часа беготни по коридорам, бесконечных поручений Энис и других управляющих я не верю услышанному. Я отказываюсь это принимать, всё кажется нелепой шуткой. Но также во мне тлеет надежда, что девушка едет сюда вместе с армией, чтобы освободить своих людей. Освободить меня, Дарена, его отца и Мальту. Я пытаюсь сдерживать подобные предположения, но разгорающееся в груди воодушевление подавить не в силах. Моя принцесса прибудет, чтобы нас спасти. Эта мысль стучит в ушах вместе с ударами сердца. Я отметаю тревожное сомнение в дальние уголки сознания, как и вопрос, почему говорят, что невеста едет одна, не упоминая принца Даяна.
Двое суток мы работаем, выбиваясь из сил. Готовим еду для праздника, таскаем цветы и украшаем Тронный зал. Когда я попала туда в первый раз, Мэй пришлось вернуться и утащить меня с дороги, потому что я застряла прямо в дверях, раскрыв рот от изумления и загораживая другим проход.
Умопомрачительно высокие потолки. Стены выложены белым мрамором и украшены золотыми узорами. Потолок, покрытый алебастровой лепниной, подпирают шесть мраморных колонн. Зеркально отполированный пол не отражает свет только там, где лежит красная ковровая дорожка, простирающаяся через весь зал. Она упирается в возвышение, на котором стоит трон, а к нему ведёт высокая лестница. Сидящему там правителю наверняка прекрасно видно всё помещение и гостей. Резное, покрытое позолотой и обитое кроваво-красным бархатом кресло с высокой спинкой – единственный предмет мебели на помосте. Значит, остальные наследники вынуждены стоять. Позади на стене висит дорогой гобелен с символом солнца. Справа и слева идут огромные окна от пола и почти до потолка, которые ведут на просторные балконы. Когда мы украшаем зал, часть стеклянных створок оставляют приоткрытыми, и морозный воздух легко проникает внутрь, заставляя колыхаться полупрозрачные занавески. В этом белом Тронном зале так много света, что не остаётся ни одного тёмного уголка, где может укрыться тень.
То, что новость о бракосочетании действительно не шутка, я, вместе с обитателями дворца и каждым жителем Церы, убеждаюсь, когда вечером за день до свадьбы начинают звонить колокола.
– Они пробили двенадцать раз, значит, свадьба начнётся завтра в полдень. Принцесса уже приехала, – рассказывает мне Хана, нетерпеливо ёрзая на стуле за ужином. – Не терпится её увидеть!
– Я слышала, также прибыли правители Исара, – Мэй поворачивается к Энис, и та, улыбаясь, кивает.
Заталкивая в рот еду, я внимательно прислушиваюсь к разговору, вспоминая, что Исаром правят родственники Мальты, а именно семья Эгеланн. Сейчас на троне сидит король Оливер и королева Алисия Эгеланн. Именно она является прямым потомком Исара. У них трое сыновей, самому старшему шестнадцать лет. Спасибо, Рой, что терпеливо заставлял меня учить историю Континента.
– А что слышно о семье Юн из Теялы? – вдруг вырывается у меня.
– Они не приехали, – расстроенно качает головой Хана.
– И правильно сделали. Это же абсурд… – хмыкает Мэй.
– Ш-ш-ш! – шипит Энис на девушку. – Думай, что и где ты говоришь.
Исарийка правильно её предупреждает, но сама я полностью согласна со старшей из сестёр. Означает ли прибытие семьи Эгеланн, что они поддерживают эту свадьбу, хотя она идёт вразрез с привычными правилами?
– Ойро, а что ты думаешь? – спрашивает Хана, застав меня врасплох. – Ведь она твоя принцесса.
