Онлайн книга «Тропа ночи»
Но жить в доме вместе с Сабриной – это совсем другое дело. Ему вспомнилась та давешняя смертная девушка, свет в ее окне. Свет в душе у Сабрины никогда не угаснет. И он хотел, чтобы этот свет всегда был с ним. – Очень хочу, – заверил он ее. – Ник, я так рада. – Сабрина села, нежно посмотрела на него. – Нам могут понадобиться сразу два дома. Один на земле, другой в преисподней. Ник замолк. – С чего это вдруг? – спросил он. – Пока я занимаюсь твоим спасением, – пояснила Сабрина, – я могла бы – по чистой случайности! – стать царицей ада. Ник поразмыслил. Он понимал, что такая возможность не исключена, ведь Сабрина формально следующая в очереди наследников. А его девушка не из тех, кто останавливается на полпути. – Ты же не станешь спорить, что этим местом надо управлять получше, – продолжала Сабрина. – Вот что я подумала: мы с тобой могли бы спасти все души в аду. – Между ее бровей пролегла складка. – На это уйдет много времени. А тех, кто по-настоящему зол, мы накажем. Я над этим еще подумаю. Ник рассмеялся: – Я в тебя верю! Сабрине, кажется, нравилось видеть, как он радуется. Она склонилась и поцеловала его. По спине Ника пробежал огонь радости пополам с желанием – так бывало только рядом с Сабриной. Ник ткнулся носом в изящную линию ее шеи, спрятал лицо у нее на плече. Даже в аду с ней было хорошо. Сабрина начала расстегивать пуговицы на его рубашке, и он позволил ей сделать это, вместо того чтобы использовать магию. Сабрине так хочется – и пусть. Она сама выбрала его, и это главное. Он мог представить себе Сабрину и царицей ада, и царицей небес. Владычицей всего, чего она захочет. Если они вместе, если она заботится о мире, а он заботится о ней, значит, и он, Ник, для чего-то нужен. В дверь постучали. Сабрина вздохнула: – Увы, меня ждут подданные. Милый, открой дверь, пожалуйста. Дверь была совсем неподходящей для этой серо-зеленой комнаты. Дверь клетки. Ник посмотрел на дверь, потом перевел взгляд на Сабрину. При виде нее все страхи развеялись. – Ник, я так тебя люблю, – сказала она. – Я тебя тоже, – ответил Ник, не переставая удивляться. До сих пор у него ни разу не было случая сказать такое. «Я тебя тоже» – это совсем не то, что «Я тебя люблю». Со своим «Я тебя люблю» он всегда боялся остаться один. Сабрина чарующе улыбнулась ему: – Я никогда никого не любила по-настоящему. Теперь я это поняла. Ник похолодел. С трудом отвел глаза от Сабрины. – Это неправда, – сказал он завоеванному городу, мерцающему за окном. – Все это ненастоящее. Она бы так не сказала. Все вокруг рассыпалось в прах – и тихая спальня, и сияющий город, и влюбленная девушка. Ник опять очутился один на горном склоне. Потянулся к Сабрине – но было поздно. Ник стоял на коленях под падающим снегом и дрожал. Обнять бы ее еще хоть разок! Даже если она ненастоящая! На вершине холодной горы его ждали не волки. А женщина с белой как бумага кожей. Глаза у нее были черные с неестественно-зелеными зрачками, на голове золотая корона. Лицо незнакомое, но в изгибе губ что-то скрыто. – Лилит, – прошептал Ник. Она улыбнулась одними губами: – Умненький мальчик. Как всегда. Считал себя принцем своей школы. Расхаживал задрав нос, воображая себя защитником женского пола. И все это время ты самодовольно выполнял поручение своего хозяина. Ну что, Николас, самодовольство-то порассеялось? – Не хочу вас обидеть, – проговорил Ник, – но лицо Мэри Уордвелл мне нравилось больше. Лилит царственно взмахнула рукой. Ник согнулся пополам от боли. По груди протянулись четыре глубокие царапины – словно полоснула когтями волчица, желая вырвать сердце. – Не испытывай мое терпение, малыш. Я только что имела беседу с принцем демонов. Руки чешутся сорвать на ком-нибудь злость, поэтому будь умницей, держи язык за зубами. Ник умел помалкивать, умел и говорить то, чего от него хотели. Он это проделывал тысячи раз – для Амалии, для отца Блэквуда, для Сатаны. Для Сабрины. – Должно быть, принц горько пожалел, что рассердил вас, – сказал Ник. Лилит удовлетворенно хмыкнула. – Что он такого сказал? Лилит стала расхаживать по горе взад-вперед. Подол ее бархатного платья подернулся изморозью, и казалось, что ткань вышита серебром. – Утверждал, что не заметил в Пандемониуме никакой смуты. Хотя буквально стоял на палубе горящего корабля. – Досадно, – проговорил Ник. Лилит удостоила его одобрительным взглядом. – Потом стал расспрашивать о принцессе Сабрине. – О Сабрине? – невольно воскликнул Ник. В следующем взгляде Лилит уже не было одобрения. Она считала, что мальчишкам положено стоять без рубашки на коленях в снегу, а не высказывать замечания. – Ага. Интересовался, не похожа ли принцесса Морнингстар на него самого. – Лилит расхохоталась. – Забавное дело: для мужчины самое привлекательное существо – это он сам. Он считает, что женщина – это всего лишь красивое зеркало, в которое он смотрится, а если обнаружит, что это не так, – не простит. Зимний ветер царапал спину холодными когтями. Ник невольно вздрогнул. Он пошел на это, чтобы снять с Сабрины адскую тень. А теперь на нее охотится другая тьма, еще страшнее, и это ужасно. Лилит хлопнула Ника по плечу. На снег закапала свежая кровь. – Не беспокойся, она сохранит хорошие воспоминания о тебе. Если вдуматься, Люцифер сильно помог вам обоим. Ваша история любви будет лучшей в мире, потому что ты не успеешь ее разочаровать. Рука Лилит была тяжела, словно цепи. – Вот что я подумала, – прошептала Лилит. – Ты ведь ее уже предал. Вы и пяти минут знакомы не были. – Прости, – шепнул Ник. Он обращался не к Лилит, но ответила она: – Мужчины всегда просят прощения. Но снова и снова причиняют нам боль. Не вешай голову. Не потому, что они мужчины. А потому, что у них есть власть. Во всех мирах сильные обижают слабых, потому что это в их силах. Всякий свет непременно гасится, всякая сладость пожирается. И единственный способ избежать гибели – стать сильнее всех. И, Николас, хоть в школе ты и был кум королю, но здесь, как говорится у людей, ты играешь в высшей лиге. Лилит приблизила к его уху кроваво-красные губы: – Честно говоря, сдается мне, твое время истекло. У тебя и раньше его было не так-то много. А теперь совсем вышло. Она потерла руки. Его кровь превратилась в красную пыль и развеялась на ветру. – Интерлюдия была восхитительна, но я женщина занятая. Оставляю тебя на съедение волкам. |