Книга Конфетти для близнецов, страница 21 – Ольга Мишина

— А где папа? — наши препирания прервал нежный детский голосок совсем рядом.

— Видишь, во-он там маленькая белая точка? — с готовностью отозвалась мама «голоска», а Ирка, громким шепотом опалив мое ухо: «Это она описание начала со сперматозоида?..», бодро заявила:

— Дядь Витя сейчас подъедет!

Мы зашагали к стоянке, и тут Ирка замерла:

— Я вспомнила!

— Ну?.. — мы дружно уставились на нее, а сестра, хлопнув себя по лбу, заявила:

— Я вспомнила, кто такие Конь и Мягкий! Конев и Мягков!

— Логично, — тихонько согласился Пашка. — Вот если бы они были Выхухолев и Твердолобов…

Ирка быстро поцеловала, а не убила Пашку, что говорило о ее очень хорошем настроении и крепкой нервной системе, и пояснила:

— Это, дорогие мои, не просто мягкий конь, как думают некоторые, а близкие люди одному нехорошему человеку… «дело» на которого у меня пропало! — озадаченно заявила она.

— Братья? — уточнила я, хотя какая разница, насколько они близкие! Но Ирка поджала губы и покачала головой:

— Юль, ты же вроде уже не блондинка! Какие на фиг братья! Подручные!

«Подручные братья», — подумал Пашка, распахивая перед Ирой дверцу машины:

— Прошу!

— А что это вы так быстро? Я даже не успел конфетку уничтожить! — жизнерадостно заявил Инкин отец, в подтверждение своих слов распространяя по салону аромат «Барбариса».

— Поехали! — приказала сестрица, подалась вперед и зашептала, касаясь моей щеки холодными с улицы губами: — Юль, так это они украли «дело»!

— Да ладно! — присвистнула я, резко оборачиваясь к сестре. — А трубка?..

— Да подожди ты со своей трубкой! — отмахнулась Ирка. — Скорей всего, они заказали его Вадьке… вот козел!

— Подожди… — я постучала ногтем по зубам. — Подожди, Ир! Ты же думала, что «дело» уничтожили, помнишь?

Сестра кивнула, и без моей помощи помня о кусочке картона, найденного на полу в комнате.

— Тогда как… — начала я, но Ирка, поиграв желваками, сжала Пашкину руку и заявила:

— Нет, это вряд ли… Возможно, Вадька впопыхах его прятал, и папка немного пострадала, вот и все, — она пожала плечами.

— Но Ир, если твой Вадик украл и передал «дело», почему Конь и Мягкий продолжают тереться в нашем районе и отчасти — в нашей квартире? Говорю тебе, им нужна трубка! — продолжала занудствовать я.

— Ага, им просто необходимо было перекурить, прежде чем ознакомиться с материалами! — съехидничала сестра, но была перебита хранившим до сих пор молчание дядей Витей, запричитавшим перед светофором:

— Как же ты меня подставил! Я так хорошо успевал…

Ирка хмыкнула, а я все-таки продолжила гнуть свое:

— Ир, ведь они заявились к нам домой, представь, и потребовали что-то на «и»!

— Ну а с чего ты взяла, что это именно трубка, на которой нацарапано мое имя? — поджала губы Ирка, но я была напориста:

— Потому что массу ценных предметов, названия которых начинаются на эту букву, я им предлагала! А трубка нашлась в укромном и… неожиданном месте, понимаешь?.. — я умоляюще посмотрела на сестру. Как она не понимает?

Ирка подумала немного и наконец предложила:

— Хорошо! Давай съездим в одно место, покажем твою трубку. Вот и узнаем, что в ней за секреты такие, за которыми охотятся серьезные люди!

— Ирочка! — радостно взвыла я и полезла к ней целоваться.

— Ну, ребята, куплю себе сапоги! — заявил Инкин родитель, подрезав испуганную серую «Шкоду» и выскакивая на проспект. — У меня еще заказ, надо успеть, — оправдывался он перед восстанавливающей равновесие Иркой. — Дамочка серьезная, говорит мне: «Я вас не принуждаю, вы сами выбор сделали, я так поняла, так шо не опаздывайте!» — цитируя клиентку, засмеялся дядя Витя, сворачивая на мост.

— Прям как моя маман, — улыбнулся Пашка, и спросил: — А как ее зовут… клиентку вашу?

— Люсьен, — отозвался водитель, притормаживая: — Можно десантироваться!

Рамблер-почта.

Написать письмо.

«Все идет по плану. Думаю завтра закончить. О результате немедленно сообщу».

Отправить письмо. Письмо успешно отправлено.

— Подождите здесь, — приказала Ирка, останавливаясь перед входом в какой-то магазин. Сестра толкнула тяжелую деревянную дверь, мелодично звякнул колокольчик, услужливо оповестивший персонал о посетителе, и темное помещение проглотило ее. Мы с Пашей остались на улице.

— Холодно, — сообщила я, когда прошло минут пятнадцать, а сестрица не выходила. Пашка кивнул, пряча лицо в шарф.

Встревоженная ожиданием, я нервно глазела по сторонам, в первую очередь высматривая наши «мягкие игрушки», которые на самом деле такими совершенно не являлись! Но подручных Иркиного фигуранта видно не было, и я приложилась к витрине, сложив ладони ковшиком перед лицом — ну где же там она?

Когда глаза немного привыкли, я различила небольшое помещение, заставленное какими-то шкафами, в которых угадывались всякие раритетные вещицы — выщербленный фарфор, потертый мельхиор, облупленная эмаль… Наполовину прикрытая старой шалью с желтой бахромой, в углу высилась клетка, в которой замер огромный попугай — на вид совершенно новый, не то что шаль!

Сестрица обнаружилась слева — за шкафом я не сразу ее заметила. Оттопырив мизинец, она шумно прихлебывала чай из чашки, напоминающей диковинный цветок, другой цапая из стоящей тут же вазочки огромные шоколадные конфеты. Даже через толстое витринное стекло я различила острый аромат лимона, толстый ломоть которого искрил в огненном рубине кипятка, и ни с чем не сравнимый запах теплого шоколада, таявшего сейчас в Иркином рту… Трубка лежала перед ней на столе.

Я тихонько заскулила, ощущая пустоту в желудке и холод в конечностях. Притоптывая ногами, обутыми в новенькие замшевые угги, немного согрелась и снова приложилась к окошку.

Собеседника сестры я видела только со спины, но лысая голова и оттопыренные розовые уши можно было считать совершенно не опасным элементом, о чем я сразу же сообщила Пашке, который немного переживал по поводу настолько долгого общения своей ненаглядной Ирки с незнакомым мужчиной. Пусть и с ушами розового цвета.

Наконец, когда мы с Пашкой были вполне готовы подарить городу парочку ледовых скульптур пусть и в не запланированном для этого месте, Ирина Геннадьевна, сияя алыми распаренными щеками и сытой полуулыбочкой, выплыла наружу, сунув мне трубку:

— На, Юль, и забудь про нее!

— Что? — руки плохо слушались, и пришлось изрядно потрудиться, прежде чем предполагаемое «и» снова спряталось в моем кармане. — Что, Ир? Почему забыть?

Ответ пришлось подождать, поскольку сестрица принялась отогревать Пашку, и вот уже час, или год, или чуть больше, как мне показалось, самозабвенно целовалась с ним посреди улицы.