Онлайн книга «Конфетти для близнецов»
|
Я вошла в кухню и потянула носом: — Что у нас есть схватить и уничтожить? — Апельсиновые оладьи, — мама снимала лопаточкой на большую тарелку готовую порцию румяных солнышек — так аппетитно и пышно выглядел сегодняшний завтрак. — Клево! — сообщила я, хватая одну: — Ой, горячо! — Юль, внизу остывшие возьми, обожжешься! — мамуля показала, откуда надо было начинать. Начинать, вообще-то, надо было с умывания, но мне было лень, да и поздно уже умываться-то! — Поздно! — так и сообщила я, засунув обожженный палец в рот. Палец был не таким вкусным, как оладья, поэтому я вскоре его вынула, заменив полноценным завтраком. Не зря говорят, что сахар стимулирует мозговую активность! Сахар я не ела, но в оладьях он был — строго по рецепту, полстакана! — и мне хватило. — Все гениальное просто! — горделиво изрекла я, доедая оладьи, и вздернула нос — будто это я придумала крылатую фразу! Но ни фраза, ни план моей личной разработке не принадлежали, возможно, поэтому выглядели простыми и выполнимыми! Надо только нейтрализовать мамулю — не насовсем, конечно, а на некоторое время. Я схватила мобильный: — Ир, позвони быстро домой, попроси мамулю что-то срочно найти — мне надо, чтобы она была в комнате, когда я уйду. Пожалуйста! Я к тебе скоро приеду. Я не хотела знать, что подумает мамуля о том, зачем старшей дочери срочно понадобился старый китель или бикини — возможно, это такая подготовка к рождественскому карнавалу! — поэтому стоило лишь услышать звонок, я выскочила в коридор, прихватив табуретку. Быстро взгромоздившись, достала с антресолей старый мамулин пуховик. Пуховик был темно-коричневый, до пола — то, что надо! Правда, облачившись, я сразу заметила проблему — до пола он был самой мамуле, а мне, поскольку я гораздо меньше родительницы ростом, он был до… плит перекрытия! Плюс стяжка, подложка, ламинат… По гениальному плану сапоги на каблуках отпадали, поэтому я натянула ботинки и, настороженно прислушиваясь к приближающемуся голосу, быстро вытащила из гардеробной пуховый платок, крикнув: — Мам, я ушла! — и выскочила за дверь. — Опаздываете, дамочка! — водитель распахнул дверь перед Любовью Яковлевной, которая тут же ощетинилась, как маленький ежик: — Давайте не будем в грязь бросать… — Ладно-ладно, куда едем? — он завел машину. — Вот по этому адресочку прокатимся, — Любовь Яковлевна протянула бумажку. — Нам надо здание… — Е-мое, да что же ты такой медленный! Такой фиговый «Лексус», — перебил ее водитель, выруливая со двора и сигналя застрявшему впереди джипу. — Ну, нажимай на газ! — Мне еще яиц купить надо. На торт, — зачем-то тихо добавила Любовь Яковлевна, вжимаясь в сиденье. Улица встретила легким морозцем, и я возмутилась — что за фокусы? То дождь, то мороз! Предчувствия не обманули — если в квартире меня еще не искали, то во дворе, на «кармане», была припаркована уже знакомая «BMW». Мимо, зорко поглядывая на дорожку, прогуливался Конь. Мягкий, надо полагать, грелся внутри. На полусогнутых, шаркая и негромко матерясь, я медленно продвигалась вперед, придерживая мамулин пуховик, словно принцесса на балу — свое сказочное платье. Платок колол лоб, щеки и лез в глаза, но замотаться следовало хорошо — лицо мне старить не хотелось, так что следовало показывать его по минимуму! «Надо было под этот ужас надеть тонкую курточку!» — запоздало догадалась я, поскольку сегодня в моих планах было прогулять «Тотошу» — Леонид жил далековато, а, учитывая неожиданные нападения моих новых знакомых, хотелось иметь больше мобильности и вариативности. Но бабка, под которую я замаскировалась, рассекающая на белой красавице «Ауди ТТ», это же ужас какой-то! А что подумает Леонид?! Что подумает сестра, я решила даже не предполагать! «Ладно, заеду к Ирке, заодно посоветуюсь с ней все-таки и что-нибудь попрошу из одежды», — решила я, прибавляя в бдительности, поскольку путь пролегал как раз мимо «моих» парней. Внезапно из-за поворота на большой скорости выскочила машина и так же резко завернула в наш двор, вильнув в сторону. — Урод! — визгливо заверещала я, все-таки поскальзываясь со страху и заваливаясь на бок, краем глаза отмечая, как в мою сторону бежит Конь! Несется во весь опор! Нет! — Бабуль, ушиблись? — заботливо приподнимая меня за коричневый локоток, спросил он. Свободной рукой я быстро натянула съехавший платок поглубже на лоб и зашамкала: — И-и, мила-ай, если б не ты… шпашибо, шинок! «Шинок» хмыкнул и участливо предложил: — Бабуль, может, это, куда… довести? «До оргазма», — чуть не брякнула я, злясь на этого воспитанного в таком почтении к старшим идиота! Чего прицепился-то?! — Милай, до га… — да что же это такое, чуть было снова не спалилась! Неистребимая привычка говорить правду в очередной раз чуть не подвела меня — зачем им знать, что я иду в гараж? Даже если у меня там томится не немецкая красотка, а «Зил» времен Великой Отечественной, или более актуальный для моего «возраста» четыреста двенадцатый?! — В га…строном, милай! — выкрутилась я, втягивая голову в плечи. — Тута недалеко, шпашибо! — Пожалуйста, — вежливо покивал Конь, наконец-то отпуская мой локоть и возвращаясь к машине. Джентльмен, блин! Плюхнувшись на сиденье, Любовь Яковлевна была мрачней тучи. — Осторожней, там шары, — показывая на лоток с яйцами, предупредил водитель. — Я за ваши яйца переживаю больше, чем за свои! Но она только досадливо отмахнулась: — Любите топтать в грязь всех… — Я?! Поверьте на слово… — оскорбился он, молниеносно прибавляя в скорости, но Любовь Яковлевна не слушала, продолжая свой недовольный монолог: — …я молчала, я терпела, но и у меня терпенье немножко есть, и гордость есть… — Да я-то при чем? Куплю себе сапоги… — вскричал водитель, а гостья из Одессы, повернувшись к нему, мрачно закончила: — Делаешь от всех отвращение… — Ир, мама что-то сама не своя какой день, не обратила внимания? — Пашка варил кофе, а Ирка, подоткнув под спину подушек, сидела в постели, листая какой-то журнал. — Да я тебе говорю, что-то опять… может, с теть Наташей поцапались? — одессит выдал самое страшное, по его мнению. — Не знаю, Паш, давай я с ней поговорю? — предложила Ира и, отшвырнув журнал, хрустнула пальцами. Пашка вздрогнул, коричневая пенка вырвалась на свободу и залила газ, а входной звонок залился трелью. Паша вздохнул и пошел открывать. — Новый год уже прошел, а Рождество еще не наступило, — удивленно сообщил он, разглядывая мой наряд, ошибочно принимая его за карнавальный. |