Онлайн книга «Весь этот свет»
|
– Можешь отвезти меня домой и вернуться, – предложила я. Эллиотт медленно покачал головой. – Ни за что. – Все равно мне пора домой. – Нет проблем. Немного покатаемся, и ты вернешься домой к десяти часам. Договорились? «Крайслер», натужно гудя, разогнался до сорока миль в час и покатил по улице, ведущей к кафе «У Браума». Эллиотт подъехал к нему со стороны окошечка для обслуживания автомобилистов, заказал два рожка мороженого и два вишневых лаймада, после чего мы поехали дальше. – Спасибо, – поблагодарила я. – Я верну тебе деньги. – Нет, не вернешь. Я угощаю. – И спасибо, что подвез до дома и пригласил на игру. Было весело. – Весело смотреть на меня? – И это тоже, – призналась я, чувствуя, как краснеют щеки. Когда мы получили мороженое, Эллиотт поднял свое, точно бокал вина, и провозгласил: – За «Грязных котов»! – И за их квотербека, – добавила я, осторожно прикасаясь своим мороженым к мороженому Эллиотта. Эллиотт просиял и откусил всю макушку рожка. Стакан с лаймадом он зажал между колен, одной рукой крутил руль, а другой держал мороженое. Он рассказывал о разных играх американского футбола, о том, почему та или иная игра была хороша или плоха. В общем, болтал, не замолкая, а припарковавшись перед моим домом, довольно вздохнул. – Мне будет недоставать футбола. – Разве в университете ты не будешь играть? Эллиотт покачал головой. – Нет. Для учебы в университете мне понадобилась бы стипендия, а я не настолько хорошо играю. – Ты же сказал, тебя считают одним из лучших в штате. Эллиотт немного помолчал. – Ну, да. – Значит, ты хорошо играешь, Эллиотт, и можешь получить стипендию. Поверь в себя. Он пожал плечами и моргнул. – Ух ты. Думаю, я просто не мог в это поверить. Возможно, я и правда смогу пойти в университет. – Сможешь. – Ты так думаешь? Я кивнула. – Да. – Мама и тетя Ли хотят, чтобы я поступил в университет, но я немного устал от учебы. Мне хочется заняться чем-то другим, посмотреть мир. – Ты мог бы передохнуть год и попутешествовать. Думаю, это было бы весело. Правда, мой папа говорил, что те, кто после школы устраивают себе перерыв, ни за что не поступят в университет. К тому же, если ты возьмешь свободный год, тебе могут не дать стипендию. Эллиотт повернулся, и его лицо оказалось в нескольких дюймах от моего. Сиденья были шершавые и пахли плесенью, и этот запах смешался с исходящим от Эллиотта запахом пота и недавно нанесенного дезодоранта. Он нервничал, и я тоже начала волноваться. – Я тебе подхожу, – сказал он наконец. – Знаю, ты мне еще не доверяешь, но… – Эллиотт, – выпалила я и вздохнула. – В один день я потеряла двух дорогих мне людей. Папа умер, и я осталась одна, с ней, а ты просто бросил меня одну. Тут дело не в доверии, – я плотно сжала губы. – Ты разбил мне сердце. Даже если бы мы смогли вернуться к тому, с чего начали… девушка, которую ты знал… ее больше нет. Он покачал головой, его глаза поблескивали. – Ты должна знать, что по собственной воле я бы никогда не уехал вот так. Мама пригрозила, что, если я с ней не уеду, она больше никогда не позволит мне вернуться. Она видела, как ты мне дорога. Она поняла, что для меня это единственное место, где я должен быть, и была права. Я нахмурилась. – Почему? Почему я так тебе нравлюсь? У тебя же столько друзей, и к тому же большинство из них меня не любят. Я тебе не нужна. Эллиотт с трепетом смотрел на меня несколько долгих секунд. – Тем летом я влюбился в тебя, Кэтрин, и с тех пор люблю тебя. Несколько секунд я пыталась подобрать правильный ответ. – Я уже не та, что прежде, Эллиотт. – Нет, ты осталась прежней, я это вижу. – Это было давно. Он пожал плечами с видом человека, который не собирается извиняться за свои слова. – Не так просто забыть свою первую любовь. Я снова попыталась найти достойный ответ и не нашла. Эллиотт сдвинул брови, в его глазах сверкнуло отчаяние. – Ты дашь мне второй шанс? Кэтрин, прошу, – взмолился он. – Обещаю, я больше никогда тебя не брошу, клянусь своей жизнью. Мне больше не пятнадцать, теперь я сам принимаю решения и надеюсь, что ты все-таки простишь меня. Не знаю, что со мной будет, если ты мне откажешь. Я повернула голову и посмотрела на гостиницу. Свет в окнах не горел, в доме все спали. – Я тебе верю, – сказала я. Потом продолжила, не дав ему возможности широко улыбнуться, – но после смерти папы мамочке стало хуже. Мне приходится помогать ей в нашей гостинице. У меня едва хватает времени на саму себя. Эллиотт улыбнулся. – Я на все согласен. Я сделала то же самое в ответ, но улыбка быстро сошла с моего лица. – Ты не можешь войти и не можешь задавать вопросы. Он нахмурился. – Почему? – Это уже вопрос. Ты мне нравишься, и мне хотелось бы попробовать. Но я не могу говорить о мамочке, а тебе нельзя заходить внутрь. – Кэтрин, – Эллиотт взял меня за руку и переплел свои пальцы с моими. – Твоя мать тебя обижает? Кто-то из ваших постояльцев относится к тебе неуважительно? Я покачала головой. – Нет. Она просто очень замкнутый человек. – Ты мне расскажешь? Если это изменится? – с надеждой спросил Эллиотт, сжимая мою руку. Я кивнула. – Да. Он потянулся ко мне, сжал мое лицо в ладонях и закрыл глаза. Не зная, что делать, я тоже закрыла свои. Губы Эллиотта мягко коснулись моих губ. Поцеловав меня, он тут же отстранился, улыбаясь. Потом снова наклонился и опять поцеловал, но на этот раз его губы раздвинулись. Я попыталась сделать то же самое, паникуя и одновременно тая от восторга. Теплый язык Эллиотта скользнул мне в рот. Я обняла его за шею и прильнула к нему, отчаянно желая, чтобы он обнял меня крепче. Скоро придется выйти из машины и вернуться в гостиницу, поэтому мне хотелось почувствовать заботу Эллиотта. С ней я смогу продержаться до завтрашнего дня. Когда в моих легких закончился воздух, Эллиотт отстранился и прижался лбом к моему лбу. – Наконец-то, – едва слышно прошептал он. Затем добавил: – Завтра в девять утра я буду качаться на качелях у тебя на крыльце. Принесу черничный хлеб на завтрак. |