Книга Его единственная, страница 38 – Виктория Волкова

— Как я скажу, так и будет, — отмахнулась Юлька и распорядилась. — Мне нравится этот. Рубашки все берем. И галстуки. Их оплатишь сам. Еще в обувной нужно зайти за туфлями. А портфель я тебе подарю, — промурлыкала довольно, направляясь вместе с Блинниковым к выходу.

— Яволь, мой генерал, — кивнул Дима, — только я тоже хочу подарить тебе кое-что.

— Что? — поинтересовалась она наивно.

— У нас все серьезно? — вопросом на вопрос ответил Блинников, остановившись около бутика Дольче энд Габбана. Поставил на близлежащую лавку ворох пакетов.

— Я надеюсь, — прошептала Юлька. — Ты уже в отпуске? — уточнила, не скрывая надежды.

— Сначала в отпуске, а потом сразу в отставке, — победно провозгласил он. — Батя… Кирсанов то есть, умудрился меня одним днем вытурить из армии.

— А я загадала, знаешь… — пробормотала Юлька и всхлипнула. — Если тебя отпустят сразу, то и у нас с тобой все сложится удачно. Как же я об этом мечтала, Дима, — расплакалась она, прижимаясь к его плечу.

— Здесь не место и не время в любви признаваться. Просто знай, что я люблю тебя и не отступлюсь, — пробормотал он, обнимая ее за плечи и прижимая к себе. — Ты — единственная женщина в мире, которая может довести меня до белого каления. Пять лет я запрещал себе думать о тебе, но ты нахально пробиралась в мои сны. Ловко обходила запреты, вторгаясь прямо в сердце. Твои деньги мне по барабану. Хоть все их отдай, я все равно никуда не денусь. Для меня важны только вы с Димоном. А на булку с маслом я всегда заработаю, — добавил он резко. — Разводись побыстрее, Юль. Тебе нет нужды в офисе до глубокой ночи сидеть.

— Если ты будешь рядом, я согласна там ночевать, — улыбнулась она, смаргивая слезы. — Мне нужно придумать, как расстаться с Сашкой по-хорошему. Я даже временами боюсь его.

— Он обидел тебя? — прорычал Крепс, заглядывая ей в глаза.

— Угрожает, — поморщилась Юлька, краешком батистового платка вытирая уголки глаз. — Говорит, что меня легче грохнуть.

— Пусть эта гнида только приблизится, я его в узел свяжу и скажу, что так и было. Поехали ко мне, Юль, я соскучился невыносимо, — хрипло предложил он, в глубине души опасаясь ее отказа.

— А давай! — подмигнула Юлька. — Я тоже соскучилась, Дим!

— Нам нужно купить кольца, — настойчиво прошептал Крепс ей на ухо. — Пусть до штампа в паспорте пока далеко, но я хочу скрепить наш союз, — заявил он сурово и признался нехотя. — Юль, я мало что понимаю в украшениях. Не знаю, какой у тебя размер пальца. Но считаю, что обменяться кольцами — это хорошая идея для двух недоумков, чуть не профукавших свое счастье, — пробурчал тихо.

— Ты прав, — кивнула Юлька, осторожно утирая слезы. — Штамп — всего лишь формальность. У Картье есть серия Лав, как раз для таких, как мы.

— Отлично, — рыкнул Блинников. — Говори, куда идти…

И сейчас, сжимая ладошку Юльки, он чувствовал тепло золотого ободка, украшенного винтами из бриллиантов. Дима покосился на свое, такое же. Из всех драгоценностей мира он бы предпочел только это кольцо. Бесценное и лаконичное.

— О чем задумался? — спросила Юля, слегка толкнув Блинникова локтем в бок. Лишь на мгновение посмотрела на сына, подбежавшего к другим детям, и снова воззрилась на него счастливым взглядом.

— Вспомнил, как мы обменивались кольцами у меня на квартире, — довольно хмыкнул Дима.

— Голые и голодные, — рассмеялась она. — Хотелось ужасно есть, а еще больше — заниматься любовью.

— Хорошо хоть пицца задерживалась, а то бы посыльный застал нас в коридоре…

— Молчи, — облизнулась она. — Для меня тот день очень много значит. Наш самый первый день вместе. Помнишь, как ели холодную пиццу, потом варили пельмени?

— А у тебя трезвонил сотовый, и я чуть его не выкинул с балкона…

— Мне некогда было его отключать, — хмыкнула она, вспомнив, как скакала на Блинникове верхом. А он, сжав ее бедра ладонями, задавал нужный темп. А потом вместе принимали ванну, ели прямо из банки кильку томате и целовались. От воспоминаний у Юльки защемило в груди. — Так хочется послать всех лесом и с тобой и Димулькой уехать куда-нибудь, — призналась она Крепсу.

— Хочешь, к матери съездим или на эту твою Гарду? — предложил он, обнимая ее. — Мне с тобой везде хорошо, — заметил совершенно серьезно.

— Мне повезло, — прошептала она, прижимаясь к нему. — Жаль, что мы сразу не поняли, что не можем друг без друга.

— Дураки, — хмыкнул Блинников, снова целуя Юльку в висок. — Особенно я, — поморщился как от боли. Я знаешь когда сообразил…

— Когда? — лукаво спросила она, хотя слышала уже признания Крепса.

— Когда ты уехала от Таисии Викторовны. Встал утром и понял, что осиротел. Ну, как если бы мне руку отрезали или ногу. Аж внутри все свело от ужаса. Думал, никогда тебя не увижу. И знаешь, я только недавно дотумкал, когда влюбился в тебя.

— Когда? — удивилась она. Никогда прежде они не обсуждали тот момент, когда торкнуло.

— На кладбище в Никифоровке. Поливал тебе разбитые коленки перекисью водорода, а сам думал, какая ты красивая.

— Ага, — фыркнула она, — я тогда косила под гота. Ужас был кромешный. Волосы спутанные, ноги разбитые, тушь размазалась. И ты такой весь строгий и чистенький. Только недовольный ужасно.

— Ага, рассердился на твоих коллег. Как можно человека забыть? Хорошо, что увидел, как они без тебя уехали. Вот и пошел искать… — недовольно пробурчал Крепс.

— И нашел на свою голову, — усмехнулась Юлька.

Они гуляли по Измайловскому парку, брели вдоль пруда, наблюдая за утками и лодочками, лениво плывущими по водной глади. Целовались украдкой и, устав, расстелили на газоне покрывало. Уселись рядышком.

— Хорошо, когда выходной, — глубокомысленно заявил Димулька, мостясь между родителями. — Мама, Дима, мы ведь можем приходить сюда почаще? Хоть каждый день?

— Нет, солнышко, не получится, — печально улыбнулась сыну Юлька.

— Ну, давай тогда собаку заведем, — заныл маленький манипулятор. — Дима, тебе нравятся большие собаки?

— Нравятся, — кивнул Блинников, щекоча ребрышки сына. — Только мы с твоей мамой целый день на работе, кто станет выгуливать большую собаку?

— Домработница или бабушка Люся… — деловито ответил ребенок.

— Вот и будет твой пес любить их, а не тебя, — рассмеялся Крепс. — Когда ты подрастешь, мы с тобой выберем умного пса.

— Мама, а ты хочешь большую собаку? — повернулся к матери Димулька.

— Лучше сразу завести крокодила, — фыркнула Юлька, прислоняясь спиной к сильному плечу Крепса. Тот недовольно покосился на звякнувший сотовый, быстро прочел присланное сообщение.

— Что там? — лениво потянулась Юлька.

— Зуб, — поморщился Блинников, имея в виду охранника, сопровождавшего их на небольшом расстоянии. — Пишет, что за нами хвост. Мужик в белой майке и красной кепке, — заметил он недовольно и, словно хищник, зыркнул на гуляющую неподалеку толпу. Выцепил взглядом удаляющуюся фигуру.