Книга Любит музыку, любит танцевать, страница 15 – Мэри Хиггинс Кларк

— Расскажите мне о ней.

Нона с благодарностью отметила, что Винсент Д'Амброзио не тратит время на никчемные попытки утешения.

— Эрин двадцать семь или двадцать восемь лет. Мы познакомились полгода назад в спортивно-оздоровительном центре. Она, Дарси Скотт и я посещали одну и ту же секцию бальных танцев и подружились. Дарси подойдет через несколько минут. — Она взяла письмо от женщины из Ланкастера и протянула его Винсу. — Только что пришло.

Винс быстро пробежал его глазами и тихонько присвистнул.

— Нам об этом не сообщали. В нашем списке этой девушки нет. С ней получается, что пропало семеро.

В такси по дороге в офис к Ноне Дарси вспомнила, как на последнем курсе они с Эрин поехали кататься на лыжах в Стоу. В тот день горные склоны покрылись коркой льда, и многие пораньше возвращались в мотель. Дарси уговорила Эрин спуститься последний раз. Эрин неожиданно попала на лед, упала и подвернула ногу.

За Эрин прибыла спасательная служба. Дарси скользила на лыжах рядом с носилками, потом поехала с Эрин в машине скорой помощи. Она ясно помнила белое, как мел, лицо Эрин и то, как Эрин пыталась шутить. «Надеюсь, это не помешает мне танцевать. Я ведь намеревалась стать королевой бала».

«И обязательно станешь».

Когда в больнице хирург посмотрел рентгеновские снимки, его брови поползли вверх. «Ну, тебя и угораздило. Да ладно, починим». Он улыбнулся Дарси. «Не волнуйся так. Все будет хорошо».

«Я не только волнуюсь. Я чувствую себя ужасно виноватой, — сказала она врачу, — ведь Эрин не хотела больше спускаться».

Теперь, войдя в кабинет Ноны и познакомившись с Д'Амброзио, Дарси поняла, что испытывает то же самое чувство. То же облегчение оттого, что кто-то готов взять на себя ответственность, ту же вину за то, что она уговорила Эрин вместе отвечать на объявления.

— Нона спросила только, не хотим ли мы попробовать. Это я подтолкнула Эрин заняться этим, — сообщила она Д'Амброзио. Он делал пометки, пока Дарси рассказывала о звонке во вторник, о том, что, по словам Эрин, она должна была увидеться с кем-то по имени Чарлз Норт в баре, неподалеку от площади Вашингтона. Дарси заметила, как изменилось лицо Д'Амброзио, когда она заговорила о том, как был вскрыт сейф и как колье «Бертолини» было передано Джею Стрэттону и что Стрэттон заявил о пропаже бриллиантов.

Он спросил о семье Эрин.

Дарси сидела, уставившись на руки.

Помнишь наш первый день в Маунт Холиоук после зачисления на первый курс? Эрин уже была там, ее чемоданы аккуратно стояли в углу. Они взглянули друг на друга и сразу же друг другу понравились. Глаза Эрин широко раскрылись, когда она узнала мать и отца Дарси, но она не потеряла самообладание. «Когда Дарси написала мне о себе этим летом, я не знала, что ее родители — Барбара Торн и Роберт Скотт», — сказала она. «Я, кажется, не пропустила ни одного вашего фильма». Потом она добавила: «Дарси, я не хотела тут устраиваться, пока ты не приедешь. Выбирай, какая кровать твоя?»

Помнишь взгляд, которым обменялись мама с папой? Они тогда подумали, какая же Эрин славная девушка. Они пригласили ее вместе поужинать.

Эрин приехала в колледж одна. Она объяснила, что ее отец инвалид. Мы все думали, почему она никогда не говорит о своей матери. Позднее она рассказала, что, когда ей было шесть лет, у отца обнаружили рассеянный склероз и ему потребовалось инвалидное кресло. Когда ей исполнилось семь, мать их бросила. «Я не для этого выходила замуж, — сказала она. — Эрин, если хочешь, поехали со мной».

«Я не могу оставить папу одного. Я ему нужна».

Со временем Эрин потеряла с матерью всякую связь. «Последнее, что я о ней слышала, так это, что она живет где-то на Карибском море с владельцем грузовой яхты». В Маунт Холиоук она получала стипендию. «Как любит говорить мой папа, инвалидность тоже имеет свои преимущества: всегда есть время помогать ребенку готовить уроки. Уж если нечем платить за учебу, так хоть помочь стипендию получать». Эрин, Эрин, где ты? Что с тобой случилось?

Дарси вдруг сообразила, что Д'Амброзио задал ей вопрос и теперь ждет ответа.

— Последние годы ее отец живет в доме инвалидов в Массачусетсе, — сказала она. — Он уже почти ничего не понимает. Пожалуй, после него я самый близкий Эрин человек.

Винс заметил боль в глазах Дарси.

— За время своей работы мне не раз приходилось убеждаться, что иметь одного настоящего друга иной раз важнее, чем кучу родни.

Дарси вымученно улыбнулась.

— Эрин любила цитировать Аристотеля. «Что есть друг? Одна душа — два тела».

Нона поднялась, подошла к Дарси и мягко обняла ее за плечи. Она посмотрела Д'Амброзио прямо в глаза.

— Что мы можем сделать, чтобы помочь найти Эрин?

Когда-то давно Пити Поттерс работал на стройке. «Работка что надо», — любил он хвастать всем, кто только соглашался его выслушать. «Всемирный Торговый Центр. Я сидел на здоровенном таком кране. Ветер, слышь, там такой, что не знаешь, когда навернешься». Тут он обычно подхихикивал. «А вид оттуда, слышь, аж дух захватывает».

Но по ночам мысль о том, что завтра снова придется лезть на подъемный кран, все чаще не давала Пити покоя. Пара стаканчиков ржаного виски, потом пара кружек пива — и тепло вновь наполняло желудок и разливалось по всему телу.

«Да ты весь в папашу, — стала покрикивать на него жена. — Никчемный пьянчужка».

Пити не обижался. Он понимал. Когда жена заводила свою песню о папаше, он только посмеивался. Да, до папаши ему было далеко. Тот пропадал неделями, потом, придя в себя в вытрезвиловке на Боуэри, снова появлялся дома. «Когда есть хочется — никаких проблем, — делился он с восьмилетним Пити. — Иду в приют Армии спасения. А там как приобщишься — и поесть дадут, и помыться, и койку. Верняк».

"Как это «приобщишься»? — спрашивал Пити.

«Ну, когда приходишь в ночлежку, тебе начинают втолковывать про Бога, и про душу, и что мы все братья, и что надо покаяться. Потом говорят, кто верит в Библию, пусть выйдет и поклонится своему создателю. Это и есть религия. Ну выбегаешь, бух на колени и кричишь, что каешься. Вот и приобщился».

Даже сорок лет спустя это воспоминание согревало бездомного бродягу Пити Поттерса. Он сам устроил себе приют — сооружение вроде шалаша из досок, жести и старого тряпья, притулившееся за покосившимся навесом автобусной остановки на заброшенном пирсе на Пятьдесят шестой улице в западной части города.

Пити немного нужно от жизни. Вино. Чинарики. Немного еды. Мусорные баки исправно поставляют консервные банки и бутылки, которые стоит выудить ради их содержимого. Когда ему хотелось чего-нибудь получше, Пити брал мочалку и бутылку с водой и становился на перекрестке Пятьдесят шестой улицы и шоссе Вестсайд. Водителям вовсе не хотелось, чтобы он размазывал грязь по ветровому стеклу, но большинство из них боялись от него отмахнуться. Только на прошлой неделе он слышал, как какая-то старая перечница развопилась, обращаясь к девушке за рулем «мерседеса»: «Джейн, ты почему позволяешь этому типу задерживать машину?»