Онлайн книга «Действуй, жена!»
|
— Что? — переполошившись, ойкаю я. — Уже? Так скоро? — Пирогов ведь не слезет с нас, пока точно не убедится в твоей непричастности. Поэтому, Кирюшенька, наш брак — дело решеное. Рома, у тебя есть знакомые в местном ЗАГСе или, может, нам лучше в Питер смотаться? — Прямых нет, Леша, — мотает башкой Лом. — Можно спросить… у Пирогова, — ржет как припадочный, а потом серьезно заявляет. — Я тут подумал, бро… Рупор Анжелики не должен прекращать свою работу. Пусть пишут о тебе, как и раньше. Это собьет Петровича со следа. — Может, ты и прав, — задумчиво тянет Леша. — Только, Кира, все статьи обо мне теперь будут идти с моего ведома. — Конечно, милый, — ехидно цежу я сквозь зубы, в глубине души проклиная себя, что связалась с этим Пироговым. — Может, нам не закатывать пышную свадьбу, Леша? — говорю, пытаясь совладать с собой. — Я в кринолине и в фате буду чувствовать себя полной дурой. — А сейчас не чувствуешь? — уточняет он, не скрывая сарказма. И не желая съезжать с темы о блоге, добавляет весело. — Я тебе еще материалов подкину. Про друзей и конкурентов. Мне положена компенсация за нашу женитьбу! — Совершенно не набиваюсь, — хмыкаю я, стараясь достать свою ладошку из загребущих лап Воскобойникова. Но рука словно попадает в тиски. — Не рыпайся, — улыбнувшись, косится он. — Думаю, блог вести — удачная идея. Мы еще пару статеек про Пирогова напишем, а вот со свадьбой ты, Кира, права. Можем отметить тихо, а потом поехать на Мальдивы или в Доминикану. — Отлично, — киваю, как английская королева, — ты поедешь на Мальдивы, а я — в Дубай. — Я не барон Мюнхаузен, Кира, а ты не Якобина, — ржет Леха. — Поэтому мы едем вместе. Куда, решать тебе… Я в Эмиратах всего один раз был. Поэтому, пожалуй, с тобой соглашусь. Заказать отель, или мы остановимся у Дерзкой Анжелики? — Это палево, бро, — бурчит из-за руля Лом. — Не стоит показывать связь между Кирой и Анжеликой. Зачем помогать Пирогову? — А он и в Дубае может за нами проследить? — охаю я. — Навряд ли у него такие длинные руки… — Ну, не длинные, конечно, — вздыхает Лом, заезжая на парковку для крестьян. — Но купить билет в Эмираты он в состоянии, или там нанять кого-то. Может даже подкупить прислугу у твоей сестрицы. — Это сразу отпадает, — нервно хмыкаю я. — Люди у Малики годами работают, и никто не захочет потерять место. А детектив побродит вокруг да около и отчалит, если его охрана не засечет… — Тогда едем на Мальдивы, — решает Леха. — Снимем виллу на воде… Ты с аквалангом плаваешь, Кира? — спрашивает он отрывисто. — Если нет, я научу. — Я-то плаваю, — ухмыляюсь я, а вот ты, похоже, в этот раз пропускаешь. — Какой тебе пляж? — бурчит Ромка, медленно двигаясь по парковке. — Где твоя тачка, Кира? — интересуется строго. — В самом дальнем углу, — вздыхаю я. — Около мусорных баков. — А почему ты мне не сказала? — рычит брат моего жениха. Видно тоже вошел в роль, хотя до этого три года в упор не замечал. — Какая разница, — отмахиваюсь я, не желая уточнять причины, и тут же слышу забористую ругань будущего родственника. — Ты обалдел, Рома? — гневно интересуется Леха. — Материшься при Кире… Но проследив за взглядом брата, сам ошалело тянет «Блэд!» А вслед за ними и я из окна Рэнджа гляжу на своего Туарежку. Бедного и несчастного. Какая-то скотина облила мою машину чем-то белым и накидала блестки. Теперь моя бедная тачка явно требует хорошей мойки и чистки. — Твою мать, — выдыхаю я, выскакивая из только-только остановившейся машины. — Твою мать! — ору от бессилия. — Видишь, — подняв тонкую бровь, заявляет Лом младшему брату. — Твоя Кирюшенька тоже такие слова знает… — Немудрено, — рыкает Леха. — Что вообще происходит, Роман Николаевич? Куда смотрит наша задрипанная охрана? Всех уволить нафиг! Машину помыть! Провести расследование! — резко вскидывается он и в упор смотрит на брата. — Можно подумать, это я постарался, — рычит Лом. — Сейчас всем задницы надеру, не беспокойся. Кира, о машине не волнуйся. Ее сейчас отмоют. Всех причастных найдем и откажем в аренде, — бросает он на ходу, а сам уже выхватывает из кармана сотовый и звонит кому-то в офис. От его рыка, кажется, сотрясается не только здание бизнес-центра, но и весь квартал. Леха, не обращая внимания на крики брата, берет мою ладошку здоровой рукой и тихо бормочет. — Пойдем на Адмиральскую, Кирюшенька. К вечеру машинка будет как новенькая… — За руль сегодня не сяду, — мотаю головой. — Я же коньяк пила… Я останавливаюсь посреди парковки и гневно смотрю на Лома. — Ну, что еще, Шакира? — бурчит он. — Отмоют твою тачку, виновных я найду. Возместят ущерб… — Ты тоже пил, Рома, — вздыхаю я. — Как же ты за руль сел? — ужасаюсь я. — Не делай большие глаза, Шакира, — отмахивается он. — Можешь написать обо мне в своем блоге. Пусть меня прав лишат… — Не могу, — верчу головой я. — Принцип информированности. Об этом знаем только мы трое и плюс еще жабешки. Это прямой путь спалиться, Рома. Не обижайся, но «Рупор Анжелики» обойдет твою персону стороной. Согласен? — говорю я строго и уже собираюсь уйти домой вместе с Лехой, когда в сумке заходится трелью сотовый. «Анатоль, мать вашу, — мысленно ругаюсь я, ища по сумке айфон. — Рабочий день в разгаре, а вы, гражданка Мансурова, таскаетесь незнамо где», — предвещаю я речь шефа и, как только брякаю тихое «алло», понимаю, что не ошиблась. — Если это ты бродишь около офиса, поднимись, пожалуйста, — булькотит шеф. И после рыка Ромки его бубнеж кажется детским лепетом, а не окриком грозного начальника. — Что? — настороженно спрашивает Леха, когда я, не сказав ни слова, сбрасываю вызов. — Шеф просит навестить, — пожимаю я плечами. — Наверное, придется… — Ты сильно держишься за эту работу? — интересуется он хмуро. — Много платят? Работа приносит удовольствие? — Ну, как тебе сказать, — усмехаюсь я криво. — «Рупор» обеспечивает меня полностью, а «Дизайн ФМ» — для отвода глаз и для стажа. — Тогда, — тут же решает Воскобойников. — Нечего тебе там делать. Дома напишешь заявление об уходе. Рома занесет, — решает он, невзирая на брата, закатившего глаза. — Трудовую у нас положишь. И раз ты наживалась на мне эти годы и собираешься продолжать, то будь добра посвятить всю себя свободное время бедному калеке. Леха показывает на свою перебинтованную руку и тянет меня прочь от бизнес-центра. — Замени ему мамочку, Шакира, — орет вслед Лом. — Только не это, — вздыхаю я. — Я не справлюсь… — Моя мама — святая женщина, — ехидно бросает Воскобойников. — Вот и я о том же, — добавляю в сердцах я и тут же лезу в сумку за красной бейсболкой. — Надень, — бурчу тихо, — а то и до Адмиральской не дойдем. |