Онлайн книга «Машина страха»
– Что вам угодно? – прозвучало не столько тихо, сколько испуганно. Ванзаров не стал поминать сыскную полицию, а выразил желание обсудить с господином Калиосто выступление в частном доме. Поколебавшись, Люция впустила его. Крикливая пышность обстановки номера была освоена множеством постояльцев. Среди цветочных бутончиков, усеявших обивку мебели, обоев и гардин господин с орлиным носом и рыжими кудрями выглядел как орел в огороде. Горделивую позу слегка портили заплаканные глаза. Мгновенный портрет указал: натура нервная, истеричная, нетвердая. Новый Калиосто отличался от своего великого предшественника не в лучшую сторону. Как провинциальный трагик отличается от звезды императорского театра. Даже в его позе с неудобно скрещенными руками было что-то искусственное. Словно не по мерке натянутая одежда. Прямо сказать – маг средней руки. Люция отошла в дальний угол гостиной, держась незаметно. – С кем имею честь? – спросил Калиосто. Голос простуженный, а не магический, как требовало имя. – Я чиновник сыскной полиции, – как можно мягче сказал Ванзаров. Но и этого хватило. Калиосто сжал крючковатыми пальцами виски и рухнул в кресло. Будто подстрелили. – Какая подлость… Уже в полицию пожаловались, – трагическим тоном сказал он потертому ковру под ногами. – Теперь нас выставят из столицы… Все пропало… Мы погибли, Люция… Мадемуазель не подала голоса. Ванзаров понимал, что ей давно уже не десять лет, но поверить было трудно. – Господин Калиосто, прошу успокоиться, – сказал он. – Ваши выступления никто не отменяет. Афиши чудесны, отзывы слышал восторженные… Еще не веря, что трагическая развязка, к которой он так готовился, откладывается, Калиосто поднял глаза. – Это правда? – У меня мало времени, давайте потратим его с толком… Сообразив, что гость так и стоит посреди гостиной, Калиосто торопливо предложил ему сесть. – Что же привело вас? – спросил он, вытирая слезящиеся глаза. От простуды в петербургском климате никакая магия не спасет. – Расскажите, что случилось на выступлении в «Ребусе», – сказал Ванзаров, балансируя на краешке кресла, чтобы не съехать в промятину. Калиосто щупал лоб, костяшки пальцев пробивались из-под желтоватой кожи. – Мне тяжело об этом вспоминать… – Вынужден настаивать. – Это было ужасно… Катастрофа… Полный провал… Трагедия, которая должна была свершиться… И она разразилась. Сведений было много, и все бесполезные. Как принято у магов. – Мне нужны факты, а не ваши переживания. – Ванзаров был строг, как полагается полицейскому. – Какие тут факты, – без всякого пафоса сказал Калиосто и откинулся на спинку дивана. – Вспоминать не хочется… Попросту ничего не мог… Стена… Пустота… Как будто превратился в безмозглый пень… Вот и весь рассказ… – Опишите, в чем ваш талант. Но прошу быть откровенным. Маг и чародей печально вздохнул. – Угадываю мысли… – Каким образом? – В вашем вопросе я слышу хорошо знакомое недоверие… Что было правдой. Логика Сократа отвергала фокус, когда один человек мог заглянуть в голову другого, как в зеркало. Ну разве только при помощи X-лучей Рентгена. – Привык оценивать факты. Калиосто глянул куда-то за спину Ванзарова, где находилась Люция. И получил согласие. Выходит, маленькая мадемуазель управляла большим магом. Хотя чему удивляться: любая женщина проделывает такой фокус над своим мужем. И никто не удивляется. – Я могу видеть те мысли, какие заставляю подумать подопытного… Признание было интересным, но не полным. – Гипнотизируете человека и заставляете его соглашаться с тем, что произносите вслух, – внес Ванзаров финальный штрих. Это, конечно, не жульничество и не фокус, талант нужно иметь, но все-таки далеко от настоящего мыслевидения, или телевидения [13], или как оно правильно называется. Калиосто смущенно улыбнулся: – «Гипнотизер» на афише не соберет столько публики… Надеюсь на вашу тактичность. На это можно было надеяться, Ванзаров не отличался болтливостью. – В «Ребусе» ваш талант дал осечку, – напомнил он. – Не мог совершенно ничего… Как стена… Хотя перед выступлением ощущал огромный подъем… Всю силу вложил в пассы… И ничего… Маг говорил как простой смертный на допросе в сыске. То есть искренне. – Кого первым выбрали из зала? – Всегда начинаю с… барышень… С ними легче, как тренировка… Там было три дамы, выбрал одну… – Ее зовут мадам Иртемьева или мадам Волант? – Нет… Не помню… Она вышла без обычных кривляний… Пока ставил ее перед собой, начал гипнотизировать без пассов, как всегда… И тут чувствую: ничего не выходит… – Не поддавалась гипнозу? – Именно так… Я не мог понять отчего… Все, как обычно… Но мне что-то мешало… Боролось со мной и держало крепко… – Что именно? – Зло… Ванзаров обернулся на голос. – О каком зле вы говорите, мадемуазель Люция? Девушка потупилась, как от застенчивости. – Вы человек рационального склада, господин Ванзаров, я вижу. Вам трудно принять правду такой, какая она есть… – Готов к любой правде, – сказал Ванзаров. – Там было зло, – ответила Люция, прямо глядя на него. – Оно было чрезвычайно сильно. Злая сила… Она помешала Герману… – В ком-то конкретно или злом весь кружок «Ребуса» пропитан? – Как часто люди не верят, когда их предупреждают… А потом горько сожалеют… Скоро случится нечто совсем плохое. В таких вопросах сыскная полиция любила точность. – Когда и с кем? Люция помолчала: – Я не знаю… Не вижу… Зло сильно… Даже в таком омуте мистики Ванзаров нашел спасительную соломинку. – Зло в той девушке, что вышла к Герману первой? – Нет, не в ней… Она тут ни при чем… Зло больше, – ответила Люция. – Оно поглотило «Ребус» и всех, кто причастен к нему… Ванзарову требовалась минута тишины, чтобы собрать разорванные звенья логики. – Сколько зрителей вызвали еще? – спросил он. Калиосто не хотелось заново переживать позор. – Еще остальных женщин… От полного отчаяния и еще одного мужчину… – Модно одетого юношу? |