Книга Не оставляй меня, страница 47 – Эмма Скотт

– Она спит, – сказал я, – и тебе тоже надо.

Я отбросил книгу в сторону, выключил лампу и устроился на кровати.

«Она купила мне кровать».

– Я в курсе, – сказал я.

Кровать была намного удобнее стула, но я все равно не мог заснуть. Я лежал на правой стороне. Левая, казалось, простиралась на километры, как снежная тундра. Холодная и безжизненная.

«Я скучаю по ней».

– Заткнись, Флетчер. Иди спать.

Я закрыл глаза, понимая, что это бесполезно. Потом мобильник на ночном столике зажужжал. Пришло смс.

– Черт возьми, Тео.

Но это был не Тео. Я сел, чувствуя, как колотится сердце в груди.

«Кейси».

Ты не спишь?

Мне удалось выждать целых десять секунд, прежде чем ответить.

Всегда бодр. Что случилось?

Я позвонила отцу.

– Черт возьми, – прошептал я, зная, что это значит для нее. Я ждал, напишет ли она еще что-нибудь. Никаких мигающих маленьких точек, указывающих, что она печатает. Я колебался, тысяча ответов была наготове. Ответы, которые могли бы успокоить с безопасного расстояния. «Как все прошло? Ты в порядке? Расскажешь мне об этом?»

Я ответил, что могу приехать.

Никаких знаков препинания. Ни вопроса, ни утверждения. Не совсем понятно, что я имел в виду, она могла ответить «нет».

Мигающие точки, а затем ответ:

Окей.

Я мог бы дойти до квартиры Кейси пешком, но сократил путь на три минуты, доехав. У ее двери я заколебался.

«Что ты делаешь?»

– Я делаю то, что должен делать друг, – душный ночной воздух проглотил слово «друг» и выплюнул его обратно, – друг, который принимает вызовы на дом.

Я постучал в дверь и услышал приглушенное: «войдите».

Заполненная растениями квартира Кейси пахла ее духами и ароматическими свечами, которые она так любила. Я глубоко вдохнул, чтобы отдышаться на лестничном пролете и ощутить этот запах. Она сидела, свернувшись калачиком на диване, поджав под себя ноги. Кофейный столик перед ней был завален смятыми салфетками. Горела только лампа рядом с диваном, желтым светом освещая ее поникшие плечи. Ее взгляд метнулся ко мне, когда я сел в кресло напротив. Даже с покрасневшими глазами и распухшим от слез лицом она выглядела очень привлекательно, невероятно красивой.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила она. – Что-нибудь выпить или?..

Я отрицательно покачал головой.

– Я в порядке.

Я прочистил горло, мои нервы натянулись до максимума, я уставился на нее. И гладкая кожа ее ног, и то, как она подогнула их, пробудили во мне какое-то первобытное, мужское желание.

Я хотел защитить ее. Обнять, чтобы отгородить от всего, что причиняет ей боль. Чтобы поставить свое тело между ней и миром, и пока я был здесь, закинуть эти ноги себе на спину и скользнуть в нее…

– Извини, уже так поздно, – сказала она.

– Все равно не спал, – я наклонился вперед, – расскажи, что случилось.

– Не мог бы ты… ладно, ничего.

– Что? Что я могу сделать?

«Что угодно. Я сделаю для тебя все, что угодно».

Ее глаза встретились с моими, и ее голос был тихим, когда она спросила:

– Ты не мог бы просто сеть со мной рядом? Я обещаю, что не наброшусь на тебя или что-то такое.

– Конечно, – я пересел со стула на диван, оставив между нами несколько сантиметров, но она тут же сократила расстояние, придвинувшись ко мне. Я машинально обнял ее за плечи.

«Потому что так поступает один друг, когда другой друг расстроен».

Вот только мой дружок поменьше тоже был восхищен. И я остро ощущал прикосновение кожи Кейси и мягкую округлость ее грудей. Я ожидал, что она заплачет. Думал, это будет праздник слез, который помог бы укрепить мою уверенность, что я всего лишь добрый, поддерживающий друг. Но она прижалась ближе и обняла меня за талию, и когда заговорила, ее голос был влажным, но спокойным.

– Я не собиралась звонить отцу, – сказала она, – я даже не думала о нем сегодня. На работе случайно дважды поменяли мою смену со сменой другой девушки, поэтому я рано ушла с работы. Около восьми. Я вернулась домой, включила телевизор, немного пролистала и остановилась на «Скажи «да» платью». – Она подняла голову и посмотрела на меня – ты когда-нибудь смотрел?

– Никогда о таком не слышал, – сказал я.

– Это глупое, бессмысленное, сказочное реалити-шоу, где следуют за разными невестами, когда они выбирают свое свадебное платье. Невесты приводят с собой лучшего друга, чтобы тот помог с выбором. Или кучку стервозных друзей. Или свою властную мать. Но сегодняшний эпизод… – Кейси фыркнула, – одна невеста привела с собой друзей. И своего отца.

Она вдохнула, и я почувствовал дрожь ее дыхания, бьющегося о мою грудь. Я крепче прижал ее к себе.

– И значит, она примеряет платья, и все они хорошенькие, но ни одно из них не подходит. Пока, наконец, она не примеряет одно особенное. И вся ее группа поддержки знает, что это то самое платье, и все они начинают плакать. Невеста заплакала, потом ее отец заплакал, а потом и я заплакала, потому что так сильно хочу, чтобы у меня было так же.

– Хочешь такое же платье?

Кейси толкнула меня локтем в бок.

– Умник. Платье было ужасным на самом деле. В стиле русалки. Она выглядела так, словно была обмотана бинтами. Я хотела таких же отношений с отцом.

Ее тело поникло, сильнее прижавшись к моему.

– Расскажи мне еще, – попросил я.

– Этот папа… он был морским пехотинцем, теперь в отставке, на вид очень крут. Но он был очень мягок, когда дело касалось его дочери. Даже не пытался скрыть своих чувств к ней. Сказал на камеру, что она всегда будет его маленькой девочкой. Сказал, как сильно любит ее и гордится ею, – голос Кейси надломился, а затем сорвался, – у этой девушки такие прекрасные отношения с отцом, каких у меня никогда не будет с моим. Больно. Ненавижу, как это больно. Я хочу, чтобы мне было все равно, но мне не все равно. Не могу. Он мой отец. Я люблю его. Разве он не должен чувствовать то же самое?

– Так и есть, – сказал я. Все еще держа ее, я потянулся к коробке с салфетками на столе и вытащил одну.

– Спасибо, – сказала она, вытирая глаза.

– И ты позвонила ему?

– Как дурочка. Подумала: может, у меня и нет того, что есть у этой девушки и ее отца, но я могу с чего-то начать. Я могу попробовать. Не позволила себе слишком много думать, просто схватила телефон и позвонила ему. И он ответил, он, а не моя мама, и я подумала, что это знак, – она потянулась за другой салфеткой, – и да, это действительно был знак. Знак того, что я гребаная идиотка.