Книга Терапевт, страница 35 – Хелене Флод

Флемминг находится первым. Подходит ко мне, обнимает и произносит мне в волосы:

— Сара, ужас какой; ну как ты?

Следующий Маммод; он чуть неуклюже обнимает меня и говорит:

— Мне очень жаль, что так случилось.

— И что вообще случилось-то? — спрашивает Флемминг.

Я перевожу взгляд с одного на другого и говорю:

— Понятия не имею. Я ничего не знаю.

Мы усаживаемся в холле. К одной его стене прислонено несколько древесно-стружечных плит в полметра высотой; пахнет стружкой.

— Извини, у нас тут беспорядок, — говорит Маммод, — я модель строю.

Флемминг приносит крепчайший кофе. Не спрашивает, будем ли мы; и ни Маммод, ни я ничего не говорим. Просто сидим, крутим в пальцах крохотные чашечки.

— Ну как ты? — спрашивает Флемминг.

— Совершенно непостижимо, все еще не могу в это поверить, — говорит Маммод.

— Не могу взять в толк, кому понадобилось убивать Сигурда? — вопрошает Флемминг. — Кому он мог мешать?

Они смотрят на меня, наморщив лбы и изогнув брови, демонстрируя недоумение.

— Именно, — говорю я, — какой в этом смысл?

— Вчера приходили из полиции, — сообщает Маммод. — Копались в его кабинете, рылись на полках. Фотографировали страницы из его делового календаря, и вообще.

— Расспрашивали о проектах, — вторит ему Флемминг. — Не было ли проблем с Сигурдом по работе.

Ребята дружно качают головой, а я думаю про себя: Гюндерсен, разумеется.

— И что вы ответили? — спрашиваю.

Они переглядываются.

— Правду, — говорит Флемминг. — Что Сигурд был хорошим другом, одаренным архитектором и ценным коллегой.

Этим все сказано, думаю я. Ценный коллега. Словно произносится речь на похоронах государственного деятеля…

Маммод на секунду отводит взгляд. Он более совестлив.

— Мы не скрыли, — говорит он, чуть склонив голову, — что споры тоже случались. Ну, знаешь, как заработать больше, чтобы прибыль покрывала расходы, такие вещи… Или этой зимой: как лучше вести дела. Мелочи, собственно, но знаешь, любой пустяк может оказаться важен. Он так и сказал, тот усатый полицейский.

Флемминг хлопает ладонью по столу.

— Такая чушь, — говорит он. — Мы же только в августе начали работать. Конечно, у нас есть проблемы. Вот если б у нас их не было, это было бы чудо из чудес.

Я помню, с чем у них были загвоздки, особенно их зимнюю размолвку. Сигурд приходил домой сам не свой. По его словам, Флемминг взял командирский тон просто потому, что ему принадлежит самая большая доля. А было так: сорока процентами владеет Флемминг, по тридцать у остальных. Средства вложил отец Флемминга. Начинающие архитекторы договорились считать это простой формальностью, которая, хотя и отражалась на доходах каждого, не должна была препятствовать осуществлению плоской структуры управления. Без руководителя. И вот при первом же разногласии Флемминг пытается рулить… По словам Сигурда. Маммод ничего не говорил, избегал вступать в конфликт, не хотел высказывать своего мнения. По словам Сигурда.

Флемминг хотел, чтобы они позиционировали себя как участники крупных архитектурных конкурсов, параллельно накапливая капитал работой над мелкими проектами. Сигурд с Маммодом хотели работать с частными заказчиками, а также выполнять среднекрупные проекты по заказу от государственных структур и не тратить драгоценные дни и недели на подготовку к конкурсам, от которых все равно никакого толку. Так, во всяком случае, говорил Сигурд. И кто его знает, чего, собственно, хотел Маммод, но мне кажется, он просто хотел спокойно работать. Кажется, они так и не пришли к единому мнению. Насколько я понимаю, каждый работал над тем, что сам выбрал, а когда финансы начнут петь романсы, новой стычки не избежать. Впрочем, наверное, это все теперь неактуально…

— Что он сказал? Этот Гюндерсен из полиции?

Флемминг пожимает плечами.

— Да ничего. Спросил, не испортили ли мы отношения. Я сказал, что вовсе нет, что творческие расхождения мы разрешали при помощи упорной работы и совместного распития горячительных напитков. Точка.

— Сильно они тебя достали, Сара? — говорит Маммод.

Я вздыхаю.

— Да уж… О чем только не выспрашивали. Из-за чего мы ссорились, к примеру… Но они же просто выполняют свою работу. Так я думаю.

Оба кивают, словно я сказала что-то важное и мудрое. Видимо, ждут не дождутся, когда я уберусь восвояси… Я одним глотком опустошаю чашечку и говорю:

— Я, собственно, хотела просто заглянуть к нему в кабинет. Вы не против?

— Да что ты, — чуть ли не в унисон горячо возражают они.

Мы все трое встаем.

— Я тебя провожу, — говорит Флемминг.

Маммод снова обнимает меня и возвращается к своим древесным плитам.

* * *

Деловой календарь Сигурда — это на самом деле книга. Так заведено в архитектурном бюро «ФлеМаСи»: никаких «Аутлуков», никаких подключенных к смартфонам календарей, каждый сам по себе. На пятницу, 6 марта, запланировано: 11.30 — Аткинсоны; 16.30 — в горы. Я разглядываю слова, выведенные характерным наклонным почерком Сигурда: печатные буквы с петельками и кривыми черточками сверху «т» и «г». Так, так… Аткинсоны в половине двенадцатого. Через два часа после сообщения о том, что он уже на месте. Вечер перед его исчезновением стоит у меня перед глазами в мельчайших подробностях — то ли потому, что я так ясно запомнила тот вечер, то ли потому, что столько раз мысленно возвращалась к нему. Но одно я помню абсолютно точно: Сигурд поднимает взгляд от лежащего у него на коленях компа и говорит: «Хочу быть у Томаса в половине седьмого».

Я перелистываю страницу назад. На предыдущей неделе две встречи с Аткинсонами. Еще неделей раньше три.

— Он много работал с Аткинсонами, — бросаю я.

— Да, — вздыхает Флемминг. — Да, они такие странные… И с деньгами вечно опаздывали. У них огромное количество неоплаченных счетов. Сигурду стоило большого труда заставить их раскошелиться. Особенно мадам. Вечно торгуется по поводу всего, о чем они уже договорились…

— А не знаешь, зачем он собирался к ним в пятницу?

— Не имею представления, — говорит Флемминг. — Я его здесь не застал.

— Но все-таки, как ты думаешь, он собирался показать им свои чертежи? В смысле, если б собирался, он же должен был взять с собой тубус?

Флемминг пожимает плечами.

— Не знаю. Наверное… Но они ведь и что-то другое могли обсуждать, с такими людьми никогда не знаешь точно… Проблемные клиенты. У меня самого есть парочка таких.

Я перевожу взгляд на кульман Сигурда. Там пусто.

— А полицейские ничего не забрали? — спрашиваю.