Книга Реверс, страница 51 – Светла Литвин

Задержал, преградив путь, заблокировал дверь ногой.

— Ты просто зла сейчас и не думаешь, что говоришь. — Антон не напирал, но дышала я с трудом словно он лёг мне на грудь, то душили эмоции и слова, разом рвущиеся наружу с сумасшедшей скоростью.

— Зла? — рассмеялась и мой смех в подъезде причудливо исказился в детский, ёкнуло, но так оказалось легче дышать, — Я не зла Антон, я в бешенстве! — заорала на него срывая голос по новой и дальше хрипела, — Вы долбанные фанатики! — ударила свободной рукой ему в грудь, — Легенда нужна для дела?! Пожалуйста! — второй удар, Мама умерла?! Переступили оба и дальше пошли! — третий уже вовсе слабый, потому что все силы в слова, — Сын твой вырастит тоже его в это же втянешь?! Ненавижу тебя! И отца твоего ненавижу! Я всех вас ненавижу! — на этом я задохнулась и руки плетями опустились, сил больше не осталось, но яростно продолжала смотреть ему в глаза…

Он схватил крепко, обнял, прижал к себе…

На мой нечеловеческий вой выглянул кто-то из соседей, но дверь тут же захлопнулась.

— Всё образуется. Всё у нас с тобой будет хорошо. — Антон гладил меня по голове пока я утыкалась лицом в него, вдыхая его запах, такой прокуренный, что снова тошно и горько стало. — А хочешь на море? Всей семьёй. — я усмехнулась и дёрнулась на этом вопросе, на словах о семье почти вырвалась из объятий Антона.

Он позволил лишь отпрянуть, чтобы смотреть друг другу в глаза, крепко сцепив кольцом руки на моей пояснице.

— Семьёй? — на меня снова напал смех, не совсем адекватный, верней неадекватный, — Возьмём Ванечку, Женю пригласим, да? И отдохнём большой шведской семьёй! — рявкнула ему в лицо и вновь попыталась вырваться.

Антон упрямо держал, и молча пережидал мою истерику. А я ощутила себя загнанной в клетку, словно там в подвале снова. Только я не та рыбка которой готовят чистый аквариум, для меня вот-вот готова сковородка. Желание освободиться было столь отчаянным, что я воспользовалась последней картой. Той, что хотела оставить при себе и чтоб никто и никогда об этом не узнал. Никто и никогда. Как о самом страшном преступлении.

— Я беременна. — произнесла отдышавшись, словно душу из меня вытрясли, но это сработало.

Антон отпустил так резко, так что я спиной ударилась о стену и хохоча сумасшедшим смехом добавила;

— Это получается у Вани будет братик-дядя, ну или сестрёнка-тётя. Здорово да? И мир спасли и род Видовых продолжится. — смеялась под его, как мне показалось равнодушное молчание, глядя в стекло серых глаз.

— Ты всё равно моя! — рявкнул мне в лицо Антон, и влепив кулаком в стену со всей дури, сбежал по лестнице, оставив меня медленно сползающую по стене, параллельно стекающих капель его крови.

Антон в этот же день и вернулся. Уже вечером, когда Ваня ещё не спал, что крайне усложнило мне жизнь. Я не хотела Антона видеть, а сын не хотел его отпускать.

— Папа пошли в магасин. — тянул его за руку в прихожую, чтобы одеться.

— Что покупать будем? — на моё удивление, Антон согласился.

— Кидер! — радостно закричал Ваня и потянулся за курточкой.

— Ты реально думаешь, что я его с тобой отпускаю? — старалась говорить тише, чтобы сын, занятый добычей одежды ничего, не понял моего недовольства.

— Я не думаю Агата. Ты нашего сына со мной отпускаешь. — жёстко ответил, холодно глядя в глаза так, что и по спине холод, а я испугалась.

Впервые так, что не смела перечить, понимая, захоти Антон, он Ваню заберёт и нет гарантий, что увижу его. Только как заберёт? Сейчас тихо под предлогом похода в магазин или громко будем рвать его на части? Второй вариант был мне противен до ужаса, я не могла мучить ребёнка.

— Уже поздно, он сейчас разгуляется, и я его не уложу спать. — я чуть ли не расплакалась, жалко и отчаянно.

В глазах встали слёзы, казалось, что сейчас он его заберёт, и всё. Всё! Антон даже присел на корточки перед сыном, не думая слушать меня.

— Я его сам уложу. Когда вернёмся. — произнёс, уже помогая обуться моему мальчику.

Незаметно утёрла всё же скатившиеся по щекам слёзы и потянулась к полке за шапочкой. Сама надела её на Ванину голову, с мыслью, возможно, делаю это в последний раз, а он довольный глядел на меня.

— Чайник пока поставь. — бросил Антон, уводя Ваню за руку из квартиры.

Дверь захлопнулась, и я, словно в тумане побрела на кухню. Мимо плиты и чайника, сразу к окну. Из него было видно магазин, но я уже не надеялась, что увижу, как сынок зайдёт в его двери. Количество времени для меня исказилось и минуту я воспринимала как десять.

— Ну, где же вы? — я лбом уткнулась в прохладное стекло и отказывалась верить, что они не выйдут к магазину.

Но нет, их не было. Я бросилась босая и в халате на улицу, не понимая, что смысла в этом никакого нет. Он давно посадил его в машину и увёз… и что я с этим буду делать?! Кляла себя за то, что промолчала как овца и позволила Антону забрать ребёнка, но толку что?!

Холод пробирал до костей стоило лишь оказаться на улице. Ёжась, и переступая с ноги на ногу, я огляделась. Двор был пуст, на парковке ни моей машины, никаких машин не было, как и надежд. Я убедилась и перестала трястись. Стало так всё равно, словно меня выключили уже окончательно. Стояла так сумасшедшей женщиной в халате и пялилась на пустую парковку у дома. Пока не окликнули. Нехотя и безразлично посмотрела в ту сторону. Со стороны детской площадки ко мне быстро подходил Антон с Ванькой на руках.

— Ты… — он был в бешенстве, и я много бы чего услышала, если бы не Ваня на его руках, а дойдя до меня схватил за руку и потащил в подъезд.

— Я не видела, вы не зашли в магазин, и машины нет, я думала ты забрал его. — оправдывалась торопливо, пытаясь взять сына себе, но Антон одёрнул.

Молча и жёстко и я замолчала, прекратив попытки. Ваня не понимал, что происходит и насупился, прижимаясь к отцу. Мне стало стыдно, я всё же напугала ребёнка.

Спустя час, уложив сына спать, Антон пришёл ко мне на кухню, где я отогревалась уже третьей кружкой чая.

— Документы твои и Ванины. — положил папку на стол и устало опустился на стул.

Через прозрачный пластик видела, что документы не новые. Паспорта в тех же обложках.

— Ты же сказал что… — Антон не дал договорить перебив.

— Сказал да, чтобы ты лыжи с моим сыном не навострила. Ты же по себе меня сегодня судила. Хочешь сбежать. — Антон смотрел на меня без укора, но его укоряющие слова заставляли краснеть от стыда, чего я не хотела.

— Хочу сбежать. Да. — с вызовом призналась, пытаясь загасить в себе тот стыд, что терзал меня, ведь это он виноват во всём, так почему же мне должно быть стыдно?!

— Не выйдет Агата. Ты, кстати, под подпиской, невыездная. Тебя ещё вызовут как свидетеля, да и я тебя не отпускаю. Хоть головой об стенку бейся, хрен тебе. Ваня мой сын, как и твой, я здесь, и он тут будет. А документы — вот, — подтолкнул в мою сторону правой рукой с разбитыми костяшками, на безымянном кольцо.