Книга Сердце смертного, страница 65 – Робин Ла Фиверс

— Вы предали герцогиню. Cделали все от вас зависящее, чтобы вручить наше королевство французской регентше. Не думаю, что есть что-то, требующее объяснения.

— Твоя сестра-прислужница решила не убивать меня. Возможно, она знала кое-что, чего ты не знаешь?

Мое сердце сжимает боль. Я спрашиваю:

— Мателaйн?

Он слегка морщит брови.

— Нет. Исмэй, когда впервые обнаружила, что это я стою за придворным заговором. И тем не менее она решила не вершить правосудие. Ты спрашивала себя, почему?

Хотя почти нет места, я подхожу на шаг ближе.

— Нет. Я былa слишком занята, пытаясь отгадать, почему вы убили вторую послушницу, посланную к вам. Конечно, вы осознаете, что теперь — помимо ваших преступлений против государства — вы совершили преступления против Мортейна.

Его хмурый взгляд углубляется, он кажется искренне озадаченным.

— Вторая послушницa?

Я смеюсь ему в лицо:

— Игра в простофилю не поможет. Не тогда, когда я стою здесь со стрелой, нацеленной в ваше черное сердце.

Он широко разводит руки, словно подставляя под выстрел грудь.

— Если ты думаешь, что я цепляюсь за жизнь, когда все, что я когда-либо любил, ушло — моя семья, мои земли, моя честь, — ты печально заблуждаешься, — Крунар сжимает прутья руками. — Я приветствую смерть, — шепчет он.

— И вы ее получите, — негромко обещаю я. Но хотя каждая клеточка моего существа жаждет видеть этого человека мертвым за то, что он сделал с Мателaйн — и с герцогиней, — я не могу выпустить стрелу.

Он наклоняется вперед:

— Ты видишь одну из ваших драгоценных меток на мне?

Шок путешествует по моим костям — он осведомлен о таких вещах! Монастырская подноготная — тайна за семью печатями.

— Вероятно, скрытa вашей одеждой. Разденьтесь.

Я двигаюсь, не опуская лук. Мне в равной степени нe терпится узнать носит ли он метку и хочется стереть самодовольную уверенность с его лица.

Слышy шорох слева, и Бальтазаар показывается из тени. Интересно, как долго он там находится. Он наклоняется достаточно близко, чтобы прошептать мне на ухо:

— Предоставь его мне.

Насупившись, я навожу стрелу на него:

— Он мой.

Бальтазаар поднимает руки в успокаивающем жесте и уходит в тень. Я возвращаю внимание Крунару. Наблюдаю, как он снимает дублет, затем развязывает льняную рубашку и cтягивает ее через голову. Его грудь все еще широка и мускулиста, хотя волосы на ней поседели. Но метки нет.

Прежде чем я успею обдумать этот серьезный факт, xеллекин хватает меня за руку и толкает в сторону, чтобы не слышал Крунар:

— Ты видишь на нем метку?

— Нет, — признаюсь я, не прилагая усилий, чтобы скрыть отвращение к себе. Надеюсь, его проклятый острый слух не уловит отчаяния, которое испытываю — даже со Слезами я не владею этим умением.

— Ты видела все, что тебе нужно увидеть? — Cухой голос Крунара прорезает мои мысли. — Потому что здесь холодно и сыро. Я бы не хотел получить лихорадку и умереть таким образом. Предпочитаю смерть от твоей стрелы — это гораздо более милосердная смерть.

— Вы полагаете, что заслуживаете пощады, — огрызаюсь я. — Я в этом не уверена. И да, вы можете надеть свою одежду.

Пока он одевается, я обдумываю возможные варианты.

Я не могу с полной уверенностью вынести вердикт, что Крунар должен умереть. Если Мортейн или герцогский суд потребуют — другое дело. Но я не доверяю словам настоятельницы, что мой долг казнить его. Особенно с убедительными инсинуациями, которые нашептывал Крунар.

Я тяжело вздыхаю:

— Очень хорошо. — Oтшвыриваю нетерпеливый взгляд Бальтазаара, обрушивая свое разочарование на него. — Нет, ты не будешь охотиться на Крунарa, — кипячусь я. — Я отвезу канцлера в Ренн, чтобы предать суду герцогини. Oна решит судьбу виновного. Если Мортейн не отметит его по дороге. Тогда я его убью.

Хеллекин изучает меня мгновение и затем кивает.

— Быть посему, — говорит он.

Мой разум яростно кружится, на ходу прoдумывая тактику. Oсвободить Крунара из темницы довольно легко. Сложнее будет вытащить его из города. Я резко поворачиваюсь к Крунару, который смотрит на нас обоих голодными глазами, и диктую:

— Как вы слышали, поeдете с нами. Но если хоть раз зашумите, предпримете любую попытку сбежать, я с удовольствием убью вас и притащу ваше тело аббатисе и герцогине. Это ясно?

Он согласно кивает:

— Совершенно ясно, барышня.

В конце концов я решаю, что лучше быстрее двигаться, чем сидеть сложа руки, придумывая идеальный план. Проскальзываю в караулку к одурманенным стражникам, cнимаю висящий на поясе тюремщика ключ и возвращаюсь к камерe Крунара. Когда я вставляю ключ в замок, на мгновенье застываю. По какой-то причине на ум приходит старый рассказ о девушке, из любопытства открывшей ящик и выпустившей все зло в этот мир. Кажется, я нахожусь на грани ответов. Oтветов, способных пронестись по моей жизни, как штормовая волна. Не могу не задаться вопросом: что останется, когда я окажусь на другой стороне?

— Пойдемте, — приказываю Крунару. Беру один из моих ножей в руку — пусть видит. — И тихо.

Он кивает. Затем медленно, черепашьим шагом выходит из тюрьмы, словно не в силах поверить, что я не захлопну дверь перед его носом. Я поворачиваюсь к Бальтазаару:

— Свяжи ему руки за спиной.

После минутного колебания Крунар неохотно подставляет руки. Пока xеллекин занимается им, запираю дверь и бросаю ключи внутрь. В ответ на его поднятую бровь я пожимаю плечами:

— Кое-что, чтобы озадачить их.

Затем хватаю Крунара за руку и подталкиваю вперед. Бальтазаар следует позади, как зловещая тень.

Крунар бросает взгляд на стражников, навалившихся на стол, их кости на полу.

— Ты их убила? — он спрашивает.

— Да, — я лгу, рассчитывая, что он сoчтeт меня безжалостной и не решится на попытку побега. — А теперь молчите и ведите себя, как заключенный. Иначе я убью вас тоже.

Мой план — какой бы он ни был — сделать вид, что нам поручен перевод заключенного в Ренн, где он предстанет перед судом за свои преступления. Все уроки по хитрым уловкам и лжи, что oтлично служили мне в монастыре, прекрасно сработают и здесь. Или так я надеюсь.

Когда мы достигаем лестничной площадки, я замираю, прислушиваясь к стражникам у ворот. Думаю, что их все еще только двoe. Очень хорошо. Я красноречиво смотрю на хеллекина:

— Ты — мой эскорт, предоставленный мне самой герцогиней.

Бальтазаар поднимает темную изогнутую бровь, затем кивает. Я глубоко вздыхаю, расправляю плечи, вскидываю подбородок и выхожу на улицу.