Книга Подари мне краски неба. Художница, страница 45 – Елена Гонцова

— Оленька, солнышко, козявочка! Уезжаю по делам, ку-ку! Не жди до завтрашнего вечера, не скучай, не балуйся. Много не пей, а то я тебя, ха-ха, не добужусь.

— А, проваливай, животное? — понеслось ему в ответ. — Попутного ветра тебе и электричку навстречу!

— Милые бранятся — только чешутся, — ласково подытожил голос Льва Степановича.

Во дворе вспыхнул прожектор. Наташа метнулась к дубовой роще, в густую тень, оцарапавшись о ветку шиповника.

Сделала она это вовремя. Через несколько секунд Толик открыл ворота, заработал мотор, и спортивный автомобиль рванул с места в карьер, растворившись во мраке. Ворота со зловещим шелестом закрылись.

«Автоматизировались, гады, — злобно подумала Наташа. — Так вот что за гусь лапчатый заказывал мне картинки, и Серебрякову тоже небось он заказал. А Олька, дурында, и не знает, что они ее свадебный багаж собрались использовать в качестве отвлекающего маневра на таможне. А Толик этот, видимо, у него за секретаря. Интересно, а заветную пластиночку тоже с подачи этого чудовища я делала? Хотя этот верблюд, Стасик, говорил что-то о двух конкурирующих фирмах, ничего не пойму. Нет, вряд ли. Про Льва Степановича давно всякие слухи ходили, что он привлекает молодежь подделки ляпать. Скорее всего, этим он и промышлял все время. А ценные бумаги или, скажем, деньги фальшивые — это уже другая весовая категория. Так зачем же я им понадобилась. Может, испугались, что я действительно в милицию заявлю, после того как мне Остроухова торжественно моего Левитана предъявила?»

Белая кошка забралась на фонарный столб и повисла на нем, разглядывая что-то внизу, потом спрыгнула на крышу террасы и побежала легкой трусцой, прижав пушистый хвост. За ней появился огромный черный котище, явно намереваясь прихватить вертлявую кошечку за ушко.

— Кис-кис-кис, — совсем близко затрещал пьяный голосок Остроуховой.

— Не меня ли ты так подзываешь? — Наташа шагнула из плотного мрака в освещенный фонарем круг.

— Фу, как ты меня напугала, Денисова.

Что-то ты долго ко мне добиралась, все главные действующие лица упорхнули, осталась только я, несчастная статистка.

— Кто же здесь главные действующие лица? — Наташа старалась говорить как можно спокойнее.

— Дядя Левик и Толик-алкоголик.

— Ты позвала — я приехала, — разозлилась Наташа, что мне они? Или ты хотела устроить мне встречу с этими главными действующими лицами? Остроухова, я подозреваю тебя в измене. У тебя вон опять один глаз другого на фиг посылает.

— Я тебя, Наташка, не выдам, — с пьяной серьезностью произнесла Ольга. — Что-то все шушукаются о ком-то, а я почему-то думаю, что про тебя. Дядя Левик подкатывал ко мне, не знаю ли я, все ли с тобой в порядке. Мол, переутомился ребенок. Обстоятельства семейные непростые.

— Какой циничный дяденька, — усмехнулась Наташа.

— Да подожди, сейчас вот жаба-то и будет. Так вот, а Стас, мол, свел ее чуть ли не с бандитами, чтоб только она смогла заработать. А бандиты, Натка, ты сама знаешь, все молодые, с головой плохо, фильмов криминальных насмотрелись, друг друга режут, а с чужих кожу заживо снимают. Примерно так вот мне дядя Левик и докладывал. Я-то ему на копейку не верю. Правда, дядька человечек тертый, он мне даже стоянку, что ли, этой самой банды называл, — да, с головой хреново, живут в Перово. Я так вот срифмовала для себя. А теперь думаю, что все Лев Степанович врет. Ну какие в Перово бандиты? Да я там всех знаю. Там все чинно. Бла-ародно. Хорошо, что приехала, Наташка, в наш гранд-отель. А то я подумала — точно рехнусь.

— Как ты думаешь, почему я тогда исчезла так стремительно?

— Не спрашивай, — отмахнулась Остроухова, — даже я не знаю. Са-ама. А ты-то что можешь знать по этому вопросу. Мне Толик говорил, а откуда он знает, а? Что ты дома не живешь. Вот собака Толик. Пес смердящий.

— Ладно, Остроухова, уж если я к тебе приехала, веди меня в ванную, давай халат, полотенце с драконами давай, я черна как трубочист.

— Не ври, ты беленькая, чистенькая, я вижу-у-у! А что дома не живешь, так я знаю где. Ты живешь у своего миллионщика. Я и Толику об этом сказала. Пусть чешется, злодей. Только он мне не поверил. Он так мне и сказал: «Так я тебе и поверил. Лучше я об этом у самой Денисовой спрошу. Устрой встречу. Нам нужны интернациональные связи». Думал убедить меня, что ты у них на привилегированном положении, глаза эдак возводил, клещ. И тут я поняла, что он к тебе клеится. Издалека так приклеивается, вонючий болван, облитый одеколоном. Что-то он знает о тебе, Натка, чего даже я сама не знаю. Не говоря уж о тебе. Так я ему и сказала, где тебя искать. Никогда не дождется.

— А что, сильно интересовался?

— Да пошел он, — возмутилась Остроухова, думая уже о другом. — Я в Германии сделаю ему ручкой. Франции не дожидаясь. Во мне течет арийская кровь, шорт бобри! И внешне я настоящая фрау для тех, кто понимает.

— Уймись, Ольга! — утомленно попросила Наталья. — Мне кажется, ты начинаешь бесчинствовать только при моем появлении. А так тише воды ниже травы.

— В точку! — согласилась та. — Тут есть какая-то загадка.

Без тебя мне хочется только поскуливать. Без тебя я себя совершенно не вижу. Ну в упор. А ты пробуждаешь во мне фантазию. Слушай, мы ведь тысячу лет знаем друг друга. Ты не замечала, что говоришь, как я? Шучу. Иди в ванну. Только сразу не падай. Вылезешь, немедленно выпьем за меня. О, я многого стою!

Ванна была размером с небольшой бассейн. В ней не хватало разве что цветных рыб и водорослей. Вода как будто кипела, откуда-то снизу били ключики. Ольга насыпала в воду какой-то ароматический порошок, и вода мгновенно вспенилась.

— Это снимает усталость, — сказала Остроухова сурово, — я отсюда почти не вылажу. Смотри не усни. Я проверю. А шмотки свои в пакет сложи, я приготовлю тебе такую одежду, что закачаешься. Постель я тебе уже приготовила, в спальне для гостей, рядом с моей. Мойся. У меня дела есть. Я пить пошла.

Наташа уставилась в потолок, на котором располагался изящный Эрот, видать, в натуральную величину. Ей стало дико.

«Поджечь, что ли, этот дом? — думала она. — Надо, чтобы случилось нечто существенное. Меня достало все. По-моему, все они — психи болотные. Откуда только взялись? А вся эта косная материя… равнодушно им служит… да может, он как-то сам сгорит, без моего участия».

Когда Наташа, завернутая в большое пушистое полотенце, поднялась в спальню подруги, то обнаружила ее спящей, с пустой рюмкой в руке. Ольга сидела на ковре, уронив голову на сервировочный столик, прямо в тарелку с фисташками.

«Вот нажралась, — брезгливо подумала Наташа, затаскивая подругу на кровать, — проснется поутру и не вспомнит, что я к ней приехала, то-то удивится».

Радуясь тому, что здесь ее искать никому не придет в голову и она может наконец-то выспаться, Наташа забралась на огромную кровать под легкое пуховое одеяло, легла рядом с мирно посапывающей подругой и тут же заснула.