Онлайн книга «Следовать новым курсом»
|
– Но ведь мы идём под флагом королевства Бельгия! – Неважно, мадам. Согласно международным законам русские имеют право на подобные действия. – А это? – она кивнула на небольшую бронзовую пушчонку на деревянном лафете, одиноко стоящую на полуюте. – Мы могли бы… Капитан испуганно замахал руками. – Даже и не думайте, мадам! Стоит выпалить из этой клистирной трубки один-единственный раз – и командир клипера получит законное право открыть огонь. Его шестидюймовки пустят нас на дно за четверть часа! Женщина едва заметно скривилась – было видно, что её коробит столь явная демонстрация трусости и нерешительности. – Так вы уверены, что в случае сдачи нам ничто не грозит? – Разве что, некоторый дискомфорт, мадам. На военных судах довольно тесно. Вряд ли они смогут выделить вам достойные апартаменты. Женщина вздохнула. – «Луиза-Мария» – любимое судно моего покойного супруга. Он позаботился о том, чтобы оборудовать на её борту подходящее помещение для себя… для нас. – Будем надеяться, русские её пощадят. Унтер-офицер – усатый детина с нашивками артиллерийского кондуктора на рукаве форменки – поддел лезвием топора крышку ящика, прочного, основательного, обитого от сырости кожей, и с натугой отодрал прочь. Барон осторожно, стараясь не испачкать мундир, извлёк винтовку. Латунная затворная коробка, длинный гранёный ствол, характерная скоба для перезарядки. Всё – в густом слое оружейного сала. – Винтовки Пибоди-Мартини. – прокомментировал он. – По шесть штук в ящике – недурно, недурно. Всего, значит, выходит две с половиной тысячи. Английская работа? – Бельгийская, из Льежа. – равнодушно отозвался шкипер-бельгиец. – Фрахт британского военного ведомства. – Патроны? – В соседнем трюме. Там же – амуниция и тюки с военной формой. Ещё тридцать два ящика с револьверами. Английские, фирмы «Веблей и сыновья». – Солидно… – присвистнул Греве. – Порт назначения – Карачи? Кивок. – Полторы тысячи новеньких винтовой для индийских колониальных частей… Любопытно, чего англичане опасаются больше – нового восстания сипаев, или казачков генерала Гурко? – Мне не докладывают. – буркнул шкипер. – Моё дело – доставить, сдать груз. Фрахт есть фрахт, а политикой пусть занимаются другие. – Что ж, так и запишем: военная контрабанда в чистом виде. Приходи, кума, любоваться! Последние слова он произнёс по-русски. Бельгиец озадаченно покосился на барона. – Что ж, мсье…э-э-э?.. – Капитан Бувилль к вашим услугам. – Что ж, мсье Бувилль, это всё. Судовые документы я забираю. – он похлопал по папке, зажатой под мышкой. – Вы тоже отправитесь со мной на «Крейсер». А пока, отдайте распоряжение помощнику, пусть готовится принять призовую партию. Шкипер кивнул – на этот раз, как показалось барону, с облегчением. – Если позволите, мсье офицер… – Я вас слушаю. – На борту моего судна мадам де Кремс, вдова владельца пароходной компании, которой принадлежит «Луиза-Мария». Если можно, я бы попросил позволить ей пока остаться на пароходе. В её апартаментах наверняка удобнее, чем в каюте, которую вы сможете выделить для неё у себя на борту. – Я доложу. – согласился Греве. – Это, вероятно, та самая дама, которую мы видели наверху? Когда он, под угрюмыми взглядами матросов парохода следовал к трапу, ведущему в грузовой трюм, на мостике мелькнул женский силуэт. Греве, ещё в Училище прославившемуся амурными подвигами, понадобилось не больше секунды, чтобы уверенно вынести вердикт: незнакомке лет чуть больше тридцати, необыкновенно хороша и… весьма уверена в себе. – Полагаю, командир клипера согласится выполнить вашу просьбу. Она одна? – При ней горничная и повар. – Вот и ладушки. Кстати, у вас не найдётся свежих газет? – Только недельной давности. – Пойдёт. Последний раз мы получили газеты с немецкого пакетбота ещё в начале июля – и с тех пор изрядно стосковались по новостям… – Оттолкнуть нос! Баковый налёг на отпорный крюк, гичка медленно отделилась от «Луизы-Марии». Матрос положил крюк на сложенный между гребцами рангоут и занял место на банке радом с загребным. – Весла разобрать! Гребцы сноровисто взяли тяжёлые, налитые свинцом вальки на локтевые сгибы; лопасти при этом легли на планширь. Унтер, шлюпочный старшина, критически обозрел гребцов и, видимо, остался доволен. – Вёсла… Истёртые кожаные манжеты скользнули в уключины. Лопасти замерли, не касаясь воды. – …на воду! Гребцы разом, с синхронностью, которой позавидовал бы любой почётный караул, занесли лопасти к носу. Слитный гребок толкнул гичку вперёд. – Два-а-а – раз! Два-а-а – раз! Навались, ребята! Белая стена борта быстро удалялась. Шкипер Бувилль сидел на банке перед бароном и безучастно ковырял башмаком решётчатые рыбины на дне шлюпки. «Ему что, вообще на всё наплевать? – недоумённо подумал Греве. – Попался на доставке военной контрабанды – и спокоен, как удав…» Барон поднял взгляд – на мостике интригующе маячила знакомая фигура. Ветер рвал из рук женщины открытый зачем-то зонтик. «Вдова, значит? Любопытно, весьма любопытно…» – …Два-а-а – раз! Два-а-а – раз!..  «…24°04′46″N, 64°49′42″E. Задержан идущий под бельгийским флагом пароход «Луиза-Мария» с грузом оружия и амуниции, квалифицированный, как военная контрабанда. Порт назначения Карачи. Ввиду хорошего хода и достаточного количества угля, решено приз не топить, а конфисковать вместе с грузом, чтобы в дальнейшем использовать как вспомогательное судно. Для этого на пароход выделена призовая команда под началом…» В дверь постучали. – Вы позволите, господин капитан-лейтенант? Михайлов захлопнул журнал. – Это вы, Карл Густавыч? Заходите, и прошу вас, без чинов. Мы не на мостике. Командир клипера, как и прочие офицеры, упорно именовали барона Карлом Густавычем, вместо чеканно-остзейского «Карл-Густав», и он уже устал объяснять, что имя его отца вообще-то не Густав, а Франц, и правильное обращение звучит «Карл Францевич». Впрочем, Греве не обижался. Кают-компания «Крейсера» за время боевого похода стала настоящей семьёй, в которой не принято обращать внимания на всякие пустяки. Густавыч так Густавыч. |