Онлайн книга «Друзья и враги Анатолия Русакова»
|
Слякоть. Витрина. Блеск. Шелк. Шина. Свисток. Стоп. Хам! Умер. Город. Рога быка. Дрянннь! А с учебой в школе становилось все хуже. Разболтанный и ленивый, с вечно брезгливой улыбкой на красивом лице, он уже не раз оставался в классе на второй год. Наконец он заявил родителям, что пусть в школе учатся «ваньки», а он-де не «ванька» и намерен «творить». Разъяренный отец надавал ему оплеух, но это не помогло. Год Рудя околачивался на улице Горького. Отцу надоело бездельничанье сына, и он заставил его работать в своей оформительской «халтурбригаде», «Хабе», как по-домашнему называлась она. Но так как Рудя был всегда томно ленив, то зарабатывал мало. Отец в этих делах был тверд и лишней копейки не выдавал. А развлечения требовали денег. И тут случай помог Руде: он научился ловко орудовать картами. Родители Руди обожали «оригинальные знакомства», и поэтому в их доме иногда появлялся приторно-вежливый пухлый старик. Из грудного карманчика его засаленного пиджака всегда кокетливо выглядывал уголок белого платочка, под отвислым подбородком красовался галстук-бабочка. Старик этот был старым картежным шулером. Он со смаком рассказывал о дореволюционных крупных играх в московских клубах и игорных притонах, о случаях из жизни купцов-миллионеров и знаменитых шулеров. Вот этот «милейший Павел Петрович», шутя и смеясь, обучил Рудика картежным фокусам и «приемчикам». Рудя оказался способным учеником. Он обыгрывал всех: и мальчишек и взрослых. При необходимости давал партнеру выиграть, «для затравки»… Не раз управдом заставал его и мальчишек за игрой в карты. Запрещения не помогали. Он сообщил участковому, тот заинтересовался, чем занимается Рудольф Милич. В бригаде отца он уже не работал. Тогда Рудя поступил в вечернюю школу для взрослых. Этим он преследовал две цели: дома его перестали корить за безделье, а для милиции он стал «устроенным». — Броня! — говорил Рудя, показывая приятелям удостоверение школы. — Защищает от родителей и от участкового. 3 Боб был удивлен, когда через день ему позвонил какой-то Рудольф. Боб сказал, что никаких Рудольфов не знает. — А ты, Вундербоб, должок в триста десять рублей не забыл? — спросил тот же голос. — А если забыл, то я приду и напомню об этом у тебя на квартире… Боб обомлел. Он плохо слышал, что дальше говорил Рудольф, и соображал, как же ему быть теперь… — Приходи вечером, — приказал Рудольф, — дам отыграться, но без денег играть не буду. После обеда были взяты сто рублей из ящика трюмо, а через час мама кричала на Таню. Девушка рыдала. Боб, волнуясь и мучась, метался по квартире. Он болезненно морщился, когда до него доносились визгливые крики матери и всхлипывания Тани. Хотелось заткнуть уши. Незаметно для себя он очутился перед трюмо. Постоял в нерешительности, оглянулся, быстро вытащил деньги из кармана и сунул обратно в ящик, прикрыв их сверху счетами на газ и электричество. Вот когда он почувствовал не только облегчение, но и радость! Боб вернулся на кухню, где продолжалась ссора, и намекнул, что не мешало бы получше поискать пропажу. — Значит, я выдумываю понапрасну? — спросила возмущенная Агния Львовна. — А ты не брал? — Болтаешь всякую ерунду! Орешь, как базарная баба! — закричал Боб, покраснев. Весь гнев матери обратился против него. И Боб неожиданно получил увесистую оплеуху. Он зарыдал и выбежал из кухни. Вернулся отец. Мать со слезами рассказала ему обо всем. Он морщился и просил стонущим голосом: — Какое мне дело до ваших расчетов? Я работаю, как вол. Неужели этого вам мало? Даже пообедать спокойно не дадут! — Павел Авксентьевич не выносил неприятных разговоров во время еды. — Ну, давай проверим вместе! Проверили, и деньги нашлись… После обеда Боб снова стал мучиться. А вдруг Рудя исполнит свою угрозу, придет сюда, будет требовать долг с матери? И все откроется… Что делать? Что делать? В прихожей стукнула дверь, это мать ушла в «Гастроном» за покупками. Неведомая сила толкнула Боба опять к проклятому трюмо. Он постоял возле него, потом побежал в столовую, схватил ключ из буфета, открыл ящичек, взял сто рублей из-под счетов… Он чувствовал себя несчастным, ненавидел всех: мать, Рудю… Вечером Боб был у Руди и играл. От плохого настроения и следа не осталось. Он выиграл целых пятьсот рублей! Долг был полностью погашен. Оставалось почти двести рублей чистых. — Учись быть широкой натурой, Вундербоб! Кто выиграл, тот угощает, — заявил Рудя, и они отправились в магазин за покупками. Потом пили на какой-то площадке лестницы черного хода. Кроме Руди и Пашки, никого не было. Боб чувствовал теперь к Руде симпатию. Потом Рудя вынул из кармана карты. Они снова играли, почти в темноте. Боб горячился, проигрывал, ругался, хотел отыграться и проиграл… тысячу сто рублей. Из них сто — Пашке. Вначале он не поверил этому и даже рассмеялся. Такие огромные деньги ему никогда не достать! Ведь они шутят? Ну пусть скажут, что шутят! — Ничего, отыграешься. Сегодня ты, а завтра я… Я тебе верю, Вундербоб, — сказал Рудя. Но все же заставил Боба написать расписку с обязательством вернуть деньги по первому требованию. — Помнишь, ты говорил об отцовской «Победе»? — спросил он. — Ты говорил, что. в дни, когда отец ездит сам, шофер утром только пригоняет машину в переулок, а потом уходит.. Боб кивнул головой. — Люблю кататься. Достань запасной ключ от машины, мы покатаемся часика два, машину поставим на место. — А если отец заметит? Скандал будет жуткий! — Все будет в порядочке! Я тебе засчитаю из долга половину. И расписку отдам. — А если машину задержат или вы ее испортите? — У меня права. Я езжу, как бог. Увидишь. — Но если отец не найдет машины на месте, он позвонит в ОРУД, нас задержат. — Чепуха! Ты сам говорил, что машина целыми днями, а иногда и ночью стоит в переулке и отец не пользуется ею. — Бывает… Особенно если готовит лекцию на новую тему. Или когда в какой-то институт за город ездит. Он туда не любит на своей машине… Ему такси оплачивают. — Ясненько! Так как, ключ будет? — Не знаю… — Устрой, устрой! Или ключ, или завтра ты мне вернешь весь долг. Боб опешил. — Вы шутите, — пробормотал он, — ведь мы же играли… — Именно — игра, — сухо сказал Рудя. — Или верни долг, или давай ключ, или отыгрывайся. — А я отыграюсь! — Пожалуйста. Я никогда не отказываюсь. Только надо иметь, на что играть. На слово я не играю. Не юли, Вундербоб. Итак, завтра утром ко мне домой с ключом или в девять вечера приходи в клуб подкидных дураков. — Куда, куда? — Пашка проведет. |