
Онлайн книга «Камея из Ватикана»
– Да ну, это другое. – Все то же самое. И все-таки он не соглашался. Когда рисуешь, открывается другой мир, словно с него сдергивают покрывало – медленно, не спеша. Вот открылась часть, рука или глаз, или дерево, или цветок. Вот потихоньку проясняется другая часть, и все это происходит как-то… само собой. Он, Родион, тут ни при чем. Он просто фиксирует, обозначает этот открывающийся мир. И в нем может быть все что угодно!.. Мать, лето, добрая собака, другая галактика, ручей, задумчивая старуха на скамейке возле провалившихся мостков, Саша Шумакова в космическом скафандре! Мир, который открывался в рисунках, ничем не был ограничен, разве что бумажным листом, но у Родиона нынче было много бумаги, и он мог сколько угодно сочинять новый мир. …Разве это похоже на… скучные слова, которые нужно просто ставить в определенном порядке?.. – Словами, – сказала мачеха, которая откуда-то все знала и понимала, – можно описать все, что угодно. Море, горы. Рассвет, закат. Дождь. Любовь. Музыку. Самое трудное – правильно их подбирать. – Рисовать все равно интересней. – Короче говоря, мне нужно съездить в «Капитанскую бухту» к человеку по имени Фабиан. – Как?! – Представляешь? – спросила Тонечка. – Мамаша ему удружила! Вот был бы ты не Родион, а… Сосипатр! – Кто-о?! – А что, есть такое имя, – не моргнув глазом продолжала Тонечка. – Или Псой! Если б ты читал хоть что-то из литературы, ты бы знал. – Я читаю, – сказал Родион упрямо. – Ерунду всякую ты читаешь. – Я интересное читаю, – объяснил мальчишка. – А неинтересное мне не нравится! – Засыпаешь? – уточнила мачеха ироническим тоном. – На первой же странице? …В раздражении она пребывала с самого утра, вернее, с того момента, когда стало ясно, что придется тащиться в эту самую «Капитанскую бухту» и поехать она может только с Сашей Шумаковой. Коля, которому она все же позвонила, был «на сутках», предлагал поехать на завтра или «подмениться», но Тонечка отказалась решительно. С Сашей было бы отлично, но она явно чего-то недоговаривала, концы с концами не сходились, и это было ужасно, потому что Тонечке Саша нравилась!.. Она должна, нет, просто обязана быть «хорошей девочкой». В детстве мама Марина Тимофеевна часто говорила: «Это хорошая девочка, ты можешь с ней дружить». Тонечка чувствовала, что может «дружить» с Сашей, но для этого нужно, чтобы она была «хорошей»! «Какая ты фантазерка, Тоня!» – вступил муж в воображаемую беседу. …Жаль, что его нет рядом, он бы моментально все про соседку понял и рассказал Тонечке. «Ты склонна увлекаться людьми, – это опять мама. – Ты начинаешь их любить, они садятся тебе на шею, а ты потом не знаешь, как от них отвязаться! Зачем тебе лишние люди?» – Поеду с Сашей, – наперекор собственным мыслям объявила Тонечка. – Если у нее, конечно, не запланированы совещания! – Тонь, я тогда порисую немножко, ладно? Вон там, за забором, где купола видно! Тонечка выглянула в окно, чтоб оценить, как далеко от дома место, где «видно купола». – Рисуй, – разрешила она. – Только ни с кем на улице за руку не здоровайся, это опасно. – Ага. – Не ага, а так и есть!.. И как только стемнеет, сразу домой. Родион немного скис: – А ты что, до темноты не приедешь? Он не любил оставаться один, боялся, сам не до конца понимая, чего именно. – Разумеется, приеду, – сказала мачеха очень уверенно. – На самом деле я еще никуда и не уехала! И отправилась на соседний участок. Сирень, почти закрывавшая проем калитки, под вчерашним и сегодняшним солнцем ожила, задышала, и похоже было, что треугольные высоконькие голубые и фиолетовые факелы вот-вот запылают – весна!.. Скоро нужно будет косить траву. На Сашином участке так и вовсе пора!.. Тонечка выбралась на дорожку, прошла было мимо колодезного сруба, помедлила и заставила себя свернуть на лужайку. Вот тут сидела мертвая Лидия Ивановна, тяжелые руки лежали по обе стороны от тела в траве. Тонечка вздохнула и отвернулась. Обошла сруб и заглянула в колодец. Он был декоративным, внутри никакой воды. Сложенные бревна, двускатная крыша и ворот. Подобные садовые украшения были в моде лет пятнадцать назад, Тонечка прекрасно помнила, как такими штуками торговали на повороте на Немчиновку. Там еще были статуи из искусственного гипса, искусственные телеги, искусственные лошади и коровы, искусственные собаки и искусственные ослы. Должно быть, хозяевам участка нравился их искусственный колодец! Только вот кто они, эти самые хозяева? Саша Шумакова и ее муж? Сашины родители? Родители мужа?.. Рядом с колодцем было устроено нечто вроде альпийской горки, давно заброшенной. На холмике живописно навалены серые валуны, между ними торчала высокая трава и пролезали одуванчики. Тонечка наклонилась и потрогала ближний валун – он не пошевелился, как видно, лежал здесь давно и врос в холмик. Под серым камнем она разглядела какую-то штуку вроде небольшой квадратной железки. Тонечка потянула, поковыряла, вырвала пук одуванчиков и высвободила железяку. И осмотрела со всех сторон. Штука была присыпана песком, потемневшая, но не ржавая. …Что это может быть? И тут вдруг Тонечка догадалась! Она обтерла предмет о собственные штаны, сдула с него песок и подцепила крышку. Штучка оказалась пудреницей с зеркальцем и отделением для пуховки. «Пуховка» – так называла Тонечкина бабушка. А в современном мире этот предмет называется диким словом «спонж». Тонечка осмотрела находку и место, откуда она ее вытащила. Ясно, что пудреница тут давно, не день и даже не неделю!.. Возможно, с прошлого года, а может, и с позапрошлого. Кто мог ее обронить? Саша? Какие-нибудь гостьи? Тонечка еще раз осмотрела пудреницу со всех сторон. Она была тяжеленькая, с узором и какими-то камушками на крышке, явно сделанная на заказ. Кажется, серебряная, потому и не заржавела. Или даже золотая!.. ..Золотая женская безделушка в траве на улице Заречной в Дождеве?.. Как странно. – Тоня! – позвала с крыльца Саша Шумакова. Тонечка вздрогнула и воровским движением сунула находку в карман «позорного волка». – Что ты там делаешь? – Смотрю, – призналась Тонечка. – Я думала, колодец настоящий! Саша сбежала с крыльца, на ходу натягивая куртку. |