Книга Мой любимый босс, страница 22 – Янита Безликая

— Прости меня моя хорошая. Я засиделся с документами, а потом в машине стало смешно, ты так себя вела, — у меня вырвался смешок.

— Отпусти меня, — Васька пыталась укусить меня за руку.

Ай! Какие острые зубы у моей девочки.

Я дотащил Ваську до дивана и уронил ее на него, придавив сверху.

— Гад! — шептала Васька.

— Согласен.

— Сволочь!

— Бесспорно.

— Ненавижу!

— А я тебя люблю, — сказал я и поцеловал свою разбойницу.

Василиса ответила на мой поцелуй со всей страстью, но через несколько минут сильно укусила за язык.

— Ай, бойно! — промычал я.

— Будешь знать, как затыкать мне рот, — злорадно ответила Василиса.

Я обиженно засопел и слез с Василисы, язык болел.

— И нечего так на меня смотреть, заслужил, — неуверенно ответила Василиса.

Я отвернулся от неё, и Васька засмеялась.

— Ты такой смешной.

— Оттань, — промямлил я, Василиса рассмеялась ещё громче.

— Не шмешно!

— Ну не обижайся, это я должна обижаться, — возмутилась Василиса.

— Но не кушатша же, — заметил я.

Ох, ничего себе, как она меня куснула. Мне кажется или он у меня опух?!

Я вытащил язык и пытался его потрогать, Василиса снова закатилась от смеха.

Фыркнув, я пошёл в ванную смотреть, что стало с моим языком. Вот неугомонная, чем он ей насолил? Разве он плохо себя вёл? Разве он не доводил ее до оргазма? Я был возмущён, а мой язык вдвойне.

— Лёша, ну что там? — спросила Васька с другой стороны двери.

Я гордо промолчал, разглядывая свой язык.

Выйдя из ванной, я так же молча пошёл в спальню. Раздевшись, я лёг спать.

— Сильно болит? — обеспокоенно спросила Василиса, прыгая ко мне на кровать.

Я отвернулся от нее. Нужно было беспокоиться прежде, чем кусаться.

— Лёшечка, ну ты чего, хочешь, я подую на ваву, и всё пройдёт?

— Неть, — ответил я.

— Гордый значит?

— Угу.

— А если я тебе за задницу укушу?

— Што?

— Я просто давно уже хочу.

От испуга за свою задницу, я лёг на спину и, нахмурившись, посмотрел на свою немного сдвинутую подругу.

— Шокнулась?

— Ага, от любви к тебе?

— Не-е-е-т это у тебя врождённое.

— Может и так, ну ты же ведь меня и такой любишь? — прижавшись ко мне, спросила эта лиса.

Да главное глазки такие сделала, что вся моя обида растаяла, как будто ее и не было.

Я улыбнулся и поморщился от боли в языке, прижав к себе Ваську, я с удовольствием вздохнул ее запах. Она у меня немного чокнутая, иногда, но такая любимая, что можно с этим смириться.

Утро

Василиса

Я так и уснула, не переодевшись в объятьях Михайловского, который очень долго постанывал от боли в языке.

Да, немного переборщила, зато стало легче. Я бы сказала легче вдвойне, от того, что Лешку никто убивать не будет и от того, что отомстила обоим.

Я улыбнулась от воспоминаний, того как убегал от меня Вадим. Ох, нужно было на камеру снимать, а потом его шантажировать. Я такой шанс упустила.

— И что это ты с утра так улыбаешься? — подозрительно спросил Лёша, приоткрыв один глаз.

— Тебе лучше?

— Да, но целоваться я с тобой пока не хочу, — хмыкнул Лёша.

— Подумаешь, я тоже не хочу, ты сначала зубы почисти, — ответила я.

— У меня, что изо рта пахнет? — нахмурился Михайловский.

— Не знаю, не нюхала, но гигиена — прежде всего, — я подняла палец вверх и слезла с кровати.

— Я в ванную, — крикнула я.

— Стой, дай я сначала в туалет схожу! — воскликнул Михайловский.

— Знаешь, что мой друг, я утром тоже писать хочу, поэтому я первая, — показав язык, я скрылась в ванной.

Ненавижу, что туалет и ванная вместе, неудобно! Пописав, я открыла двери, и стала раздеваться.

— А ты выйти не хочешь?

— Михайловский, ты чего стесняешься? Как совать мне его в ротик так ничего, а как писать так стесняшка, — усмехнулась я, вставая под душ.

— Я тебе его в ротик не совал, — язвительно сказал Лёша.

— А хочется, не правда ли? — проказливо улыбнулась я.

— Василиса!

Я закатила глаза, закрыла шторку.

— Я сейчас водичку включу, и твоё журчание совсем слышно не будет, — усмехнулась я.

— Ты невыносима! А если я по большому?

— Так, а что? Подумаешь попукаешь немножко, ты главное освежитель воздуха не жалей, а то я тут моюсь, — поучительно сказала я, настраивая воду.

— Невыносимая, — пробурчал Лёша.

Через пару минут я услышала журчание. Молодец, справился со смущением и облегчился. Уважаю прям! Я бы так не смогла, выгнала бы точно.

* * *

Помывшись, я, наконец-то, покинула обитель ванной и уступила ее в полное распоряжение Михайловскому. Он с утра что-то не в духе, дуется, что ли из-за языка? Ай я яй, нужно исправлять, умаслить мужика. А что может его умаслить? Правильно, сытный завтрак! Я решительно направилась на кухню, вытащив яйца, помидор и колбаску, приступила к готовке.

Когда Лёша вышел из ванной, по всей квартире стоял туман и невыносимый запах гари. Ох, ведь не просто так не готовлю, ой не просто так. Поэтому и перешла на правильное питание: заказала или сварила в водичке, и нет проблем. Ни жарить, ни тушить — у меня со всем этим проблема, и даже комплексы большие, что я за женщина такая? Вот именно в таком состояние и нашёл меня Лёша. Я сидела за столом, рядом стояла пригоревшая сковородка, слезы лились в три ручья.

— Зайчонок ты что? Обожглась? — обеспокоенно спросил Лёша, осматривая меня с ног до головы.

— Нет.

— Тогда почему ты плачешь?

— Я плохая хозяйка, я не умею готовить, — ответила я и снова заплакала.

— И?

У меня даже слезы пропали.

— В смысле «И»?

— В прямом, как будто ты раньше этого не знала, — закатил глаза Лёша.

— Это сейчас обидно, — неуверенно сказала я.

— Тут не на что обижаться, я знаю тебя не один год и готовка просто не твоё, так зачем мучиться, славу богу я хорошо зарабатываю, можно есть в ресторане, заказывать еду, в конце — концов, я могу сам готовить, — сказал Лёша, вытирая мои слезы.