Книга Дочь лучшего друга, страница 44 – Юлия Николаевна Николаева, Тиана Тесса

Вижу, как Дима меняется в лице, бросает мрачный взгляд на парня, которого, кажется, зовут Виталиком.

— Саш, не слушай этого идиота.

— Да почему идиота? Я в отличие от некоторых могу ей класс показать, и девчонка из бревна превратится в пантеру. Она же девственницей была, понятно, что надо всему было научить. Дим, ну ты и лох! — пьяно заверяет этот Виталик и тянет ко мне руки, но я делаю шаг назад. Тот руки поднимает, будто извиняется:

— Пардон, мадам. Я не хотел.

Все начинают смеяться, а мне хочется испариться, но сначала убить Диму.

Вдруг замечаю Полину, она вся мокрая стоит позади, с волос стекает вода, ресницы немного слиплись, но она все равно выглядит, будто только что с показа мод. Тот парень, что сбросил ее в бассейн, накрывает подругу полотенцем и обнимает со спины, по взгляду Поли и тому, как она закатывает глаза, понимаю — она всё слышала:

— Ого, Дима, привет! — находится Полина тут же. — Снова подкатываешь к Сашке? А ты что, уже все отрастил для такой чести?

Понимаю, что подруга хочет за меня заступиться, но мне это не нравится.

Дима не отвечает, а я совершенно неловко себя чувствую. Мимо проходит официант, и мой бывший останавливает его, забирая с подноса два бокала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы с Сашей оба знаем, что у меня все в порядке, — храбрится Дима, ухмыляется и продолжает: — Так что Поля, попытка хорошая, но мимо. Давай за примирение, — протягивает мне бокал он. — Выпьем на брудершафт и нырнём в бассейн.

Я качаю головой:

— Твоя попытка тоже хороша, но нет.

Разворачиваюсь на каблуках, делаю два шага в сторону выхода. Дима что-то говорит мне в спину, и я застываю. Нет, не из-за его слов. Сердце уходит в пятки совсем по другому поводу: недалеко от выхода я замечаю знакомую фигуру.

Роман стоит, скрестив руки на груди, а на его плече висит блондинка. Даже отсюда, кажется, заметно усмешку, с которой он на меня смотрит. Стыд отступает, освобождая место для злости. Почему я каждый раз так реагирую на появление Борцова? Почему внутри перемыкает и хочется творить глупости?

Я резко разворачиваюсь и возвращаюсь к изумлённой публике. Выхватываю бокал из рук Димы, пью залпом. Подхожу ближе и буквально вжимаюсь, целуя парня в щеку.

— Вместо брудершафта.

Этими действиями словно мщу Роману, но удовлетворения не получаю. Пытаюсь сделать шаг назад, но теперь Дима не отпускает, понимаю вдруг, что он собирается сделать, и умоляюще сдвигаю брови:

— Я сама.

Но это никому не интересно. Успеваю только бросить сумочку, вытащить ноги из босоножек, и тут же мы летим в воду. Она, кстати, достаточно теплая, но какая сейчас в этом разница, если мое платье насквозь промокает? Протираю лицо, предполагая, что и макияж пострадал. Рядом выныривает Дима, тянет меня за руку, и мы отказываемся на более мелком участке. Он вдруг притягивает меня к себе и, наклоняясь, шепчет:

— Прости меня, Саш. Я идиот. Сдуру ляпнул этим придуркам, никто всерьез и не воспринял. Хочешь, скажу, что все было не так?

Он смотрит пронзительно и, возможно, всего пару месяцев назад, я бы на это повелась. Но сейчас мне плевать на его взгляд.

— Зачем? Это же так и было.

— Саш, давай попробуем ещё раз…

— Прости, мне пора.

Я подплываю к лестнице у бортика и поднимаюсь наверх, даже не оглядываясь. Коктейль, выпитый слишком стремительно, ещё не даёт мне испытывать чувство стыда, по крайней мере, не сразу замечаю, что на меня пялятся парни. Но смотрят не в глаза, а ниже, и я понимаю, что под светлым платьем надеты лишь трусики, которые, скорее всего, ничего толком и не скрывают, соски торчат, я прикрываю их руками.

Меня спасает Полина, которая подбегает ко мне с полотенцем. Накидывает его мне на плечи и запахивает на груди, оно не такое уж большое, и сзади я все равно слышу свист. Но мне стыдно смотреть лишь на одного человека. Впрочем, пусть любуется.

— Спасибо, Полина. Было, и правда, весело. Я, пожалуй, пойду.

Говорю все это мрачно, на ребят не смотрю, перевожу взгляд туда, где в объятиях блондинки прекрасно чувствует себя Роман.

Наклоняюсь, не спуская с него глаз, беру босоножки, рядом брошенную сумочку, передаю полотенце Поле, машу рукой, даже не оборачиваясь. И босиком иду к выходу.

Наверно, видок у меня потрясающий, пряди липнут к лицу, я их убираю, но кажется, дождь все-таки начинается, потому что чувствую, как с неба падают крупные капли. Зато можно не беспокоиться, что промокну.

Когда я прохожу мимо Романа, в ноздри ударяет аромат его парфюма. Задерживаю на нем взгляд чуть дольше, чем позволено правилами приличия, и это не укрывается от блондинки. Да плевать. Роман смотрит непроницаемо, словно меня тут вовсе нет. Отворачиваюсь и теперь ускоряюсь, платье липнет к ногам, к бёдрам, но я даже не пытаюсь его поправить.

Наконец-то, покидаю территорию заведения, опираюсь на стену здания и пытаюсь надеть босоножки. Сейчас каблуки меня лишь раздражают, без них было бы удобнее, но не босиком же идти. Замечаю, как дрожат руки, как подкашиваются коленки, а сердце ходуном бьётся в груди. Да что ж такое?

Такси, стоящие у выхода, отказываются везти меня в таком виде. Ничего не остаётся, как пойти пешком, клацая зубами от холода. Чертова жизнь, почему у меня все всегда наперекосяк?

Иду вдоль дороги и, наконец-то, выдыхаю. Пора завязывать с этими походами в клуб.

Спустя пару минут слышу звук подъезжающей машины. Она тормозит рядом со мной — гладкий до невозможности "Лексус", за рулем которого, конечно, Роман. Опускается стекло с моей стороны, но я знаю, что прозвучит в следующую секунду и тут же заявляю:

— Я к вам не поеду!

— А я и не зову, — обламывает меня он.

— Хорошо. Тогда я никуда с вами не поеду, так лучше?

— Не дури, Саш, — произносит он устало, и я замечаю, как Борцов на меня смотрит.

По новой охватывает дрожь, да так, что становится трудно дышать. Взгляд исподлобья, словно затянутый мороком, буквально блуждает по моему телу, опускается вниз, задерживается в области коленей, снова вверх, я словно чувствую его прикосновения: грудь, шея, губы, глаза.