Онлайн книга «Не дружи со мной»
— Убью, точно убью! — шипела я, глядя в смеющиеся глаза друга. Чувствовала, что подол платья все же намок. Ладно, волосы были собраны в пучок. Вдруг Пашка резко выпрямился и, крутанувшись вместе со мной вокруг собственной оси, понес меня обратно на берег к лежакам. Осторожно усадил на один из них. — Ну ты и дурной, — серьезно сказала я, ощупывая влажное платье. Паша молча вытянул ноги. Брюки его были мокрыми почти по колено. — Хватит обзываться, Полимер, смотри, какое море красивое… Черное, сонное, спокойное… А вода на вид — как густой кисель. Волны с мерным шорохом лизали песчаный берег. — Да уж, такую красоту с любимой девушкой бы лицезреть! — язвительно сказала я, косясь на Пашу. Шацкая ведь так и не пришла… По крайней мере, я ее не видела. — Или с любимым парнем, — согласно кивнул Паша, посмотрев на меня. — Ты что ли себе парня завести хочешь? — захохотала я. — Кто из нас еще дурной, — проворчал Пашка. Я вспомнила тот холодный взгляд, которым одарил нас с Германом Долгих в клубе, и нарочно, как можно мечтательней, проговорила: — И где мой любимый Буравин?.. — Хочешь, буду вместо него? — предложил Паша. Затем придвинулся ближе ко мне, положил ладонь на колено и проговорил: — Люблю тебя, телепузик! — Карапузик, — поправила я, накрыв кисть Долгих своей ладонью. — Герман называет меня карапузом. — Как мило, — хмыкнул Паша. — А я тогда буду Ушацкой! — сообщила я. Погладила Пашу по гладко выбритой щеке и звонко продекламировала: — Па-де-де, фуэте, жете… — С ума сошла? — удивился Долгих. — Это на каком языке? Уля так не разговаривает! — Прости, это все, что я знаю из балета! — проговорила я. — Не сильна в теории… — А в практике? — улыбнувшись, спросил Пашка. — На что ты намекаешь? — насторожилась я. До пустого пляжа доносилась ритмичная музыка из клуба, откуда мы только что ушли. Долгих убрал руку с моего колена, вскочил на шезлонг. — Па-па-де? — переспросил он, забавно пританцовывая. — Па-де-де! — поправила я, продолжая сидеть на месте и глядя на Пашу снизу вверх. — А можно такой нескромный вопрос: что ты делаешь? — Танцую. — Со стороны ты выглядишь странно, — призналась я. — Присоединишься ко мне? — И глупо! — Фуэте, жете… Я, вздохнув, тоже полезла на шезлонг. — Двигайся, балерун, покажу тебе мастер-класс! То, что мы исполняли, было мало похоже на балет. Просто дурачились и скакали по шезлонгу, насколько это позволяло свободное пространство. Нахохотавшись над Долгих, я резко остановилась и прислушалась. — Ты чего? — удивился Паша, вовремя схватив меня за руки, потому что в тот момент я едва не оступилась и не навернулась с лежака. — Странное чувство, будто за нами наблюдают… — Кто? — почему-то шепотом спросил Паша, оглядывая пустой темный пляж. — Кабы знать, — пробормотала я, поежившись. — Это как-то связано с тем, что мы караулили кого-то у гаражей? — Понятия не имею! — честно сказала я. — Это было так давно, да еще и за тысячу километров отсюда… Я интуитивно подняла голову и посмотрела в сторону клуба на балкон, на котором сама недавно стояла. Сейчас на нем никого не было. — Проводишь меня до дома? — спросила я, первой спрыгивая с шезлонга. — Что-то мне неуютно… — Я бы тебя в любом случае проводил, — проговорил Паша, следуя за мной. С пляжа ушли, ни разу не обернувшись на брошенные белые лежаки. Торопливо шагали по влажному песку, на котором отпечатывались наши следы. * Если знаете, что ваш друг пошел на романтическое свидание с кем-то, не начинаете ли вы в этот момент невольно напоминать о себе: звонить, писать смс-ки, чтобы друг обращал на вас внимание? Да, конечно; Нет, это неправильно И сколько бы Долгих по пути к дому Полины не убеждал себя, что все происходящее просто какое-то минутное помешательство… Отрицать взыгравшую ревность он уже не мог. Когда Паша увидел в клубе Полю рядом с Буравиным, в груди его тот час же поселилась разъедающая тоска. Теперь, поглядывая сбоку на идущую рядом Ковалеву, Паша не мог скрыть радости, что до дома провожает ее именно он, а не Герман. Подруга что-то весело рассказывала по пути. Паше так хотелось взять ее за руку, но он сдержался. Это было бы странно, учитывая, что Полина встречается с его приятелем. Пройдя шумную многолюдную набережную, Полина и Паша свернули в тихий переулок. Шум аттракционов и громкая музыка остались позади… — Хорошо провели время, — сказал Долгих, вспоминая, как они с Полей плясали на старом шезлонге. Ковалева всегда поддерживала его в самых странных начинаниях. Как-то раз, гуляя по городу с Ульяной Шацкой, Паша пытался и ее развести на похожую авантюру. В первый жаркий день лета присоединиться к флешмобу в центре города. Тогда парни и девушки, устроив внеплановый день Нептуна, плясали около большой поливальной машины. Но серьезная и правильная Ульяна веселья других не разделила. Паша помнил, как Шацкая сразу встала в позу, скрестив руки на груди, и укоризненно покачала головой. «Детский сад!» — вздохнула тогда Уля… — Хорошо, да, — согласно кивнула Полина. — Нужно чаще вместе куда-нибудь выбираться, друг! — Разумеется, друг! Дойдя до ворот дома Ковалевых, Паша, на секунду замешкавшись, все-таки взял Полю за руку. — Ты чего? — прошептала Полина. — Ничего, — так же шепотом ответил Паша, напомнив себе, что Ковалева — девушка несвободная. Долгих выдохнул, поднял голову и уставился на спрятавшийся в листве фонарь. — Спокойной ночи, Паша! — улыбнувшись, сказала Поля. Порывисто обняла парня. — Спокойной ночи, — уткнувшись в макушку подруги, улыбнулся в ответ Долгих. Выпускать девушку из объятий совсем не хотелось… — Спишемся! — первой отстранилась Полина. — Пока! Перед тем, как скрыться за калиткой, Поля помахала рукой. Оставшись один, Паша еще некоторое время простоял напротив ворот, держа руки в карманах. Парень продолжал улыбаться. Как его снова угораздило влипнуть? Ведь думал, что эта школьная симпатия давно захоронена под толщей подростковых комплексов и недосказанности. Это же Ковалева — Жан-Поль, а вот и Полли… лучший друг. Но тогда почему, как только Полина дала зеленый свет, тут же ее близкое присутствие снова начало волновать? Все дремавшие чувства обострились так внезапно и так остро… Будто долгое время тяга к этой девушке томилась, а теперь вся скопившаяся за годы нежность готова вырваться наружу… |