Книга Синдром бесконечной радости, страница 51 – Марина Крамер

Не став дожидаться, пока они поедят, Кущин отправился в дом, где жила охрана, и возле комнаты одного из напарников увидел выставленное ведро с мусором – так было положено, мусор выносили с утра, уборку делали после обеда, об этом ему рассказали охранники, когда показывали, где будет жить.

Любопытный Вовчик еще по работе в полиции помнил, что мусор может многое рассказать о хозяине, и, присев на корточки у ведра, тут же понял, что не ошибся – там оказались шприцы, даже не замаскированные хоть для вида.

«Ну, с вами все ясно, братцы-кролики, – поднимаясь и отряхивая руки, подумал Кущин. – Интересно, Сухарь колется или нет?»

Он переоделся, вышел во двор, походил туда-сюда, заглянул в гараж – машина гостя стояла там, но была чисто вымыта.

Появился Игнатьич, взял метлу и ведро.

Вовчик остановил его и спросил, можно ли тут пользоваться телефонами – вчера ему никто об этом ничего не сказал.

– Кому тебе звонить? – буркнул Игнатьич. – Если надо чего, ну, в магазине там или еще чего, ты к Клавдии подойди, она этим заведует. А телефонов нет у нас.

– Да мне бы в банк позвонить.

– С этим тоже к Клавдии, она решит.

Игнатьич захромал куда-то за дом, волоча за собой метлу, а Вовчик решил подойти к Клавдии Васильевне.

Та как раз убирала со стола при помощи Дарины, которая мыла посуду.

– Клавдия Васильевна, можно спросить?

– Спроси, Добрыня, – передавая девушке стопку тарелок, отозвалась женщина.

– Мне надо звонок в банк сделать, а никто не сказал, можно ли теперь телефон включить. Я же как выключил на шлагбауме, так и лежит.

– Правильно. Телефон свой мне отдай, здесь он тебе не нужен, звонить тут некому. В поездку будешь с собой брать, а тут без надобности. Когда что-то нужно, приходи ко мне, я заказы делаю. А в банк… погоди немного, я у Прозревшей спрошу, как она решит.

– Понял, – коротко бросил Вовчик и снова попытался привлечь к себе внимание Дарины, но та словно вообще не замечала его присутствия.

«Отмороженная какая-то. Неужели так обработали?» – думал Вовчик, выходя из дома, но тут же вспомнил свой вчерашний разговор с Прозревшей с глазу на глаз и решил, что слабая девушка вряд ли могла сопротивляться так, как он. Да и явно была напугана похищением, так что с ней было куда легче, чем с ним, обученным и здоровым.

– Добрыня! – раздался голос Игнатьича, и Вовчик обернулся:

– Слушаю.

– Не поможешь ведро с краской поднять из мастерской? Несподручно мне, нога мешает, а там лестница крутая очень.

– Запросто! Показывайте, где взять и куда отнести.

– Идем в гараж, там мастерская внизу.

Игнатьич заковылял впереди, Вовчик побрел за ним, обошел машину гостя и увидел ведущую вниз лестницу.

– Туда спускайся, увидишь шкаф, откроешь, там ведра с краской. Мне коричневая нужна, хочу полы в предбаннике подновить, – сказал Игнатьич, и Вовчик послушно спустился вниз, оказавшись в просторном помещении, где в стойке была укреплена резина на две машины, а по бокам тянулись шкафы.

– В каком искать – в левом или в правом? – зычно спросил Вовчик.

– В правом, – донеслось сверху.

Он подошел к шкафу с правой стороны, начал открывать дверки и рассматривать ведра с краской. Нужное нашлось только в самом дальнем углу, Вовчик наклонился, чтобы вытащить его, и вдруг различил стук.

Он замер, как гончая, даже носом повел, как будто принюхиваясь, и снова различил еле слышные размеренные удары, доносившиеся откуда-то снизу.

На цыпочках он пошел в угол и увидел крышку, ведущую в подвал. Сверху она была заперта на большой навесной замок, и у Вовчика бухнуло внутри – ну какой хозяин запирает картошку на такой амбарный замок? И не картошка это стучит, в подвале кого-то держат.

Он осторожно постучал в ответ, и удары снизу стали чаще, а сверху поторопил Игнатьич:

– Ты чего там застрял?

– Это не я застрял, а ведро. Боюсь разнести тут все, сейчас достану аккуратно, – как можно громче ответил Вовчик, с сожалением понимая, что сейчас нужно отсюда выбираться, чтобы не вызвать подозрений, а потом найти момент и более тщательно осмотреть замок и попробовать его вскрыть.

Он выволок тяжелое ведро вверх по ступенькам и даже донес его до бани, чем вызвал у Игнатьича приступ благодарности:

– А ты парень воспитанный, смотрю… не то что наши охломоны…

«Охломоны» сидели на крыльце дома охраны, курили и о чем-то спорили.

Подойдя ближе, Вовчик понял, что одного из них начинает ломать, второй же держится бодрее.

«Как они работают, если так плотно торчат? Странный подход к выбору охраны. А главное – где они берут дурь в этом царстве всеобщей любви и благочестия?»

К обеду вернулся Сухарь, и напарники заметно повеселели, но он проигнорировал их и сразу подошел к Вовчику, от нечего делать разминавшемуся у сарая:

– Ну как устроился?

– Нормально.

– Вопросы есть?

– Нет вопросов. Только… скучновато у вас, – улыбнулся Вовчик. – Так и разжиреть недолго – поел и на бок.

– А ты дров наколи для бани, вот и разомнешься, – хмыкнул Сухарь. – Гость наш любит в баньку сходить, да чтобы парок покруче.

– Понял, – коротко бросил Вовчик и отправился к аккуратно сложенным в углу двора чуркам.

Махать топором пришлось долго, задумавшись, Кущин не заметил, что куча дров слева от него уже превышает необходимое количество для растопки бани.

– Да куда ж ты столько намослал? – вывел его из раздумий голос Игнатьича, и, опомнившись, Вовчик воткнул топор в чурку:

– Ничего, пригодятся. В другой раз меньше колоть придется.

– Ну, помогай тогда стаскать.

Пока они перетаскивали дрова в баню и под навес, на крыльце показался таинственный гость. Он оказался красивым высоким мужчиной лет сорока пяти, поджарым, с хорошо накачанными плечами.

Увидев Вовчика, он уставился на него изучающим взглядом, и что-то в этом взгляде Добрыне не понравилось, показалось знакомым.

Так смотрели опера, когда пытались прощупать клиента, поймать его на «слабо». Профессиональный взгляд, прощупывающий до печенок.

«Интересное дело, – думал Вовчик, складывая дрова в поленницу под навесом. – Контора здесь оригинальная, если я не ошибся, – бывшая зэчка и опер. Если так, то где же они спелись?»

Без связи он чувствовал себя неуютно – никакой возможности позвонить кому-то из своих и пробить этого странного субъекта. Действовать же вслепую теперь становилось даже опасно, можно навредить Тинке.

На балконе появилась Прозревшая в длинном белом одеянии, перегнулась через перила: