Книга Не могу ненавидеть тебя, страница 100 – Анастасия Савицкая

Она все также не замечает моего присутствия и что уж говорить о моем монологе, который, кстати, должен быть нашим диалогом.

— Поэтому я предлагаю сделку.

Я заметил ее взгляд, который задержался на мне не более секунды. Надеюсь, план сработает.

— Я рассказываю все что случилось "тогда", а ты прощаешь меня и начинаешь снова замечать и тем более отвечать мне.

Она откладывает телефон в сторону и смотри на меня сощурившись своими темными глазами.

— В чем подвох? — наконец-таки произносит она.

— Ни в чем. Все чисто, даже чище чем в твоей комнате, — улыбаюсь я.

— Но почему же тогда у меня чувство что ты что-то недоговариваешь? — наклоняется она ко мне.

— Мы играем в следователей или что? Нам вроде бы не по пять лет.

Она сканирует меня своим взглядом и немного подумав все же соглашается.

— Но знай, если в этом есть какой-то подвох, беги из страны, ведь это единственное что у тебя отлично получается.

Ее слова задевают меня за живое, и я уже не уверен в своем плане. Сестра очень обидчивая и я это знаю не понаслышке, если мой план провалится, мне придется долго добиваться ее прощения.

До обеда я просидел дома в одиночку, так как все разъехались по работам и учебе. Как только стрелки часов перевалили за час дня в дом вошла моя сестра готовая убить меня одним лишь взглядом. Я старался не подавать вида что волнуюсь, хотя внутри меня все готово было разорваться. Мне очень важно ее доверие, а еще важнее вернуть прежнее, когда она не искала подвохов в моих словах и когда любую мою идею она поддерживала обеими руками.

— Ты идешь сегодня к Анаис?

— Да, — кратко отвечает сестра.

Больше ничего не спросив я набираю сообщение Джошу, с просьбой позвонить мне, как только он освободится. Сейчас все будет зависеть от его ответа, либо мы вместе рассказываем им о произошедшем, либо мне придется не сдержать свое слово, нарушить условия сделки с Мари и испортить наши с ней отношения. Чего я конечно же не хочу, как и хранить тайну моего срочного переезда.

Получив ответ, что он освободится через два часа, я снова задаю вопрос сестре, которая направляется к себе в комнату.

— Во сколько часов ты пойдешь в Анаис?

— Не знаю.

На этом все. Больше узнать у меня ничего не получится, в этом я точно уверен. Поэтому захватив с собой из комнаты бумаги о назначенном мне сроке, который, к слову, не был окончательно вынесен, я направился в университет.

Я помню, как мама в слезах позвонила мне, сказала, что на меня завели уголовное дело. Помню, как сидя на единственном допросе в своей жизни, я молча смотрел на противоположную стену, пока мой адвокат, который по совместительству является моим отцом, отвечал за меня на вопросы следователей. В то время как я думал о двух важных мне людях, лежащих в больнице без сознания. Затем пару дней тишины и резко обрушившееся на меня новость о том, что мне нужно уехать на время из страны.

Подъехав к университету, где я раньше учился, я не удивился, когда увидел, что ничего не изменилось, кроме вывески над главным зданием университета, приветствующей студентов. Идя по тропинке, которая ведет ко входу, я вспоминаю те времена, когда я сам каждое утро неспеша направлялся в нужный мне корпус.

По территории университета шатаются толпы студентов, думаю часть из них даже не понимает, что здесь делает. Группы ребят сидят на газоне что-то активно обсуждая, кто-то читает учебную литературу, а кто-то пытается успеть до начала новой пары, которая проходит в другом краю университета. Все это выглядит очень атмосферно и навеивает на меня воспоминания.

— Что ты тут делаешь?

Оборачиваюсь на знакомый голос и замечаю Джоша, который направляется в мою сторону.

— Приехал, чтобы поговорить с тобой, — здороваюсь с ним.

— А я уж думал ты решил попробовать себя в тренерстве, — улыбается он.

— Пока еще раздумываю.

— Я освобожусь только через полтора часа, — смотрит Джош на часы.

— Что-то мне подсказывает что предстоящая пара тебе не важна, — усмехаюсь я.

— Твоя интуиция тебя подводит, у меня дипломная работа на прямую связана с этим предметом.

— Твой научный руководитель простит тебя, я уверен, что ты был на всех его парах.

Пару секунд подумав он все-таки соглашается и вместе со мной направляется к машине.

— Я надеюсь это действительно что-то важное, — произносит он, занимая пассажирское сидение.

— Важнее не придумаешь.

Выехав с территории университета и свернув на дорогу к больнице, я решаю не ходить вокруг да около и сразу говорю на прямую.

— Я хочу рассказать Марии и Анаис почему исчез пять лет назад.

Боковым зрением замечаю, как Джош поворачивает голову и смотрит на меня, а я продолжаю.

— Но без твоего согласия я не могу этого сделать. Если я начну рассказ мне нужно будет рассказать причину, а она на прямую связана с тобой и твоей семьей.

Джош вздыхает и запускает пальцы в волосы.

— Я тоже думал об этом. Из-за меня ты врешь им и это меня бесит, — его лицо искривляется в гримасе, — Если тебя останавливает только мой секрет, то он уже в прошлом. Все это уже в прошлом, и они могут об этом узнать.

— Ты согласен рассказать им?

Я не верю своим ушам, я думал все будет намного сложнее.

— Да, они должны знать. То, что случилось тогда испортило наши жизни. Жизни всех четверых, жизни наших семей, — сделав небольшую паузу он продолжает, — Если бы не мой звонок, возможно с ними ничего бы и не случилось, а тебе бы не пришлось покидать страну.

— Если бы не тот звонок, могло случиться ужасное.

— Оно и так случилось, — вздыхает он.

— Ты бы не простил бы себя никогда, понимая, что мог помочь ей.

— Ты прав, но сейчас я виню себя в другом. В том, что разрушил твою жизнь, в том, что разрушил жизнь девочек. Я виню себя в том, что сейчас происходит. Только я виновен в том какие сейчас у тебя отношения с отцом и Анаис.

— Остановись, ты ни в чем не виноват. Я принял решение помочь тебе, и я бы никогда не поступил бы по-другому. Если бы мне предоставилась возможность все изменить я бы исправил только единственную вещь, после нашей встречи я бы поехал прямиком к дому Рика.

— Я виню во всем себя… как и ты. Я прав?

Я не хочу отвечать на этот вопрос, потому что он действительно прав. Но он сам все знает, и этим вопросом он хотел лишь убедиться в этом.

— О чем я и говорю, — вздыхает он, — Я не знаю смогу ли когда-нибудь отпустить это, тяжело смирится с тем, что одно твое решение испортило жизнь дорогим тебе людям.