Книга Столица, страница 54 – Наталья Бутырская

Забрав квадрат с цифрой, я направился на выход, но в воротах мне преградил путь странный парень. Он встал посередине, вскинул руки к небу и прокричал:

– Академия, встречай великого меня! Скоро ты познаешь истинную мощь воина!

Я с трудом сдержал смех, так как он совсем не походил на настоящего бойца. Высокий, мосластый, с острым крупным носом, синие волосы торчали во все стороны, на щеки были нанесены желтые полосы, где краска облупилась и уже начала отваливаться мелкими кусочками. Коротковатые холщовые штаны, непомерно широкая рубаха и еле держащиеся на ногах сплетенные из травы сандалии. Он явно мастерил их сам, чтобы не сверкать голыми ступнями. В столице такое не приветствовалось.

Парень ткнул в меня пальцем:

– Ты что, не веришь в мою силу? Давай сразимся, и ты станешь моим первым подчиненным. Если не помрешь, конечно.

К нам подошел ученик Академии и вежливо сказал:

– Здесь бои запрещены. Вы сможете сразиться завтра, во время экзамена, если это будет угодно судьбе.

– Хорошо. Я отпускаю тебя! – милостиво согласился парень. – Иди и помни мою доброту. Меня зовут Тедань (тедань – железное яйцо). Запомни это имя. Скоро ты будешь гордиться тем, что разговаривал с таким великим человеком.

Я поклонился, сдерживая улыбку:

– Юсо Шен. Я запомню твое имя.

После этого я беспрепятственно покинул территорию Академии и отыскал Шрама. Точнее, Дао Дафена. Я никак не мог привыкнуть, что у него есть нормальное имя.

– Теперь куда? – спросил Дафен.

– Можешь посоветовать место, где я смогу пожить пару недель? Деньги у меня есть.

Шрам хмыкнул и повел меня не в город, как я предполагал, а в сторону окраин. Довольно быстро закончились красивые опрятные дома, в которых, по словам учителя, жили семьи преподавателей из Академии, и пошли небольшие огороженные деревянными заборчиками сыхэюани. При желании в любой двор можно было заглянуть, приподнявшись на носки. В один из таких дворов мы и завернули.

Двор оказался полностью заставлен столбами, между которыми были протянуты веревки с бельем, сбоку в чанах стирали женщины, вокруг них бегала голопузая ребятня. Пахло вареным бататом и чесноком. Хотя сыхэюань и был выстроен в традиционном стиле, но в каждом доме жило по несколько семей, видимо, не связанных родственными связями.

Одна женщина выпрямилась, подвигала плечами, чтобы размять мышцы, и направилась к нам:

– Эй, я сдала комнату тебе одному, – хрипловато сказала она Шраму. – Никаких мальчиков или девочек. У нас тут приличное место.

– Но-но, женщина, убери свои грязные мысли. Я привел тебе еще одного жильца. Ему нужна комната на две-три недели.

– Поступать приехал, что ли? – она оценивающе смерила меня с ног до головы, уделив особое внимание копью, как самой дорогой вещи. – Готовить будешь сам или как?

Шрам скорчил страшную рожу и замотал головой.

– Сам, – ответил я, надеясь, что правильно угадал знаки учителя.

– Как хочешь. Плата – три мао в неделю.

– Женщина, ты подбираешь себе местечко поближе к дну Пропасти? – уточнил Шрам.

– Вот же. Чего ты лезешь не в свое дело? – разозлилась женщина. – Кто он тебе: сын, брат? Видишь, одет прилично, копье вон какое дорогое, чай, не разорится.

– Это мой ученик.

– Ладно. Два мао в неделю. И не спорь. У него комната получше твоей будет.

Когда мы с Джин Фу обсуждали стоимость жилья, цены звучали на порядок выше, но вряд ли торговец знал о возможности снять комнату в подобном месте.

Комнату мне выделили в доме рядом с воротами, что было удобно, так как я мог свободно входить и выходить из сыхэюаня без привлечения лишнего внимания. Защитных амулетов на воротах не было, так что оставлять что-либо в комнате было бы неразумно. Впрочем, я и не собирался. Самое ценное лежало в магическом мешочке, копье я все равно буду таскать с собой, а вот одежду… На одежду я наложил блокирующий массив с доступом только для меня, который я выучил недавно из свитков Джин Фу. Я все еще не знал, как накладывать печати на материал, но зато я умел отгораживать пространство массивами в воздухе. Кстати, основой для подобного массива служили те печати, что использовались в изолированной комнате, только там запрет стоял на доступ к Ки, а я установил запрет на физический доступ к углу комнаты, куда и положил свои вещи.

Сама комната походила на крошечную конуру, где большую часть занимал матрас, уложенный прямо на пол, в углу лежал огненный камень, рядом стояло несколько горшков и пара тарелок. Ни палочек, ни ложек тут не было, впрочем, я бы и не рискнул ими воспользоваться.

– Как тебе нынешние хоромы? – у входа раздался голос Дафена. Я уже заметил, что его отношение ко мне после приезда в столицу постоянно менялось, словно он никак не мог определиться, стоит ли со мной обращаться, как с учеником, с изрядной долей снисходительности, или все же как с выходцем из богатой семьи. Поэтому Шрам постоянно перескакивал с насмешливых подколок на менторские нотки и обратно.

– Чуть похуже, чем у Джин, но лучше, чем в Цай Хонг Ши, – ответил я. Те деловые встречи, на которые меня таскал Джин Фу, приучили сдерживать эмоции и контролировать речь. Я не умел читать людей так, как Байсо, но Шрам и раньше был не самым скрытным человеком, так что его мысли я угадывал неплохо.

– Я хочу тебе предложить учебный поединок. С условием, что если ты мне проиграешь, то отказываешься от поступления в Академию боевых искусств.

Я с радостью согласился. Признаться, мне и самому было интересно посмотреть, насколько же изменились мои навыки за эти несколько недель. С Харскулем я что в начале занятий, что в конце выглядел кутенком, а вот Шрам послужит неплохим примером для оценки моего мастерства. И тут я себя одернул. Что это за мысли? Каким примером? Это мой учитель, и я должен воспринимать его не как манекен для отработки ударов, а как человека, который заботится обо мне и может многому научить.

Мы вышли во двор, Шрам расчистил небольшую площадку, выдернул несколько столбов с веревками и переставил их в сторону, не обращая внимания на вопли женщин, взял копье и принял до боли знакомую позу. Харскуль давно отучил меня от подобных жестов, слишком уж предсказуемым становится первый удар. А в реальных боях первый удар зачастую становится последним, поэтому в стойку нужно вставать лишь для того, чтобы быстро поменять ее и нанести тот удар, который противник не ждет. Кстати, а не на это ли рассчитывает Шрам? Он же должен понимать, что я знаю его привычный стиль сражения, его любимые удары и обманки. Может, он таким образом пытается усыпить мою бдительность?

Я встал напротив него, держа копье вертикально. Шрам нахмурился и сказал:

– Ты готов? Начинаем?

Я кивнул. Женщины и ребятня во дворе забросили свои дела и уставились на нас. Скорее всего, наш бой – редкий повод отвлечься от повседневной работы.