Книга Оттенки моего безумия, страница 57 – Сабина Рейн

– Что ты будешь делать после учебы? – спрашиваю я, продолжая перебирать мягкие пряди. Ее дыхание учащается. Господи, на что способны самые простые прикосновения.

– Я… я об этом еще не думала, – с запинкой отвечает она.

– Совсем? – Я не верю, что такая заучка и мышка не разложила всю свою жизнь по полочкам.

Может, Хейли не хочет говорить о своих планах? Боится, что я кому-нибудь растреплю? Как же мне хочется заслужить ее полное доверие.

– Да ладно, Блейн, противоречишь сам себе?

– Возможно. Но я сам по себе довольно противоречивый человек. Сейчас я могу говорить и думать об одном, а потом утверждать другое. У меня такая натура. Многие говорят, что я сложный человек. Не буду отрицать.

Хейли приступает к объяснению темы, которую, как оказалось, я знаю лучше других. Самое главное не сказать ей об этом, а то девчонка сразу уйдет.

Я внимательно слушаю ее. В какой-то момент голос Хейли становится в сто крат красивее, мелодичнее. Незаметно тряхнув головой, пытаюсь отогнать мысли о ее голосе. Это сейчас ни к чему. Позволяю ей договорить, а только потом опять возвращаюсь к прежней теме.

– Мне тут Дез написал, что ты столкнулась с Ланой на парковке. Это правда? – Она кивает. – Все нормально? – Снова кивает, что начинает слегка раздражать. – Она мне писала, когда я лежал в постели полуживой.

Последних слов хватает, чтобы привлечь внимание Хейли. Она отрывает взгляд от учебника, с интересом поглядывая на меня. На самом деле не стоило ей об этом рассказывать, но это было первое, что пришло в голову. Да и тем более что-то мне подсказывает, что Лана разговаривала с Хейли не о духах и косметике. Я по-любому фигурировал в их разговоре, по-другому быть не может.

Или просто я так самоуверен, что думаю, будто они говорили обо мне? Как не злиться на Деза, который предпочел свои мелкие дела Хейли? А если бы они подрались сразу же, как он отъехал? Это, конечно, вряд ли возможно, ведь я бы на месте Фейз дорожил своей репутацией в университете. В ее положении потасовка – не самое подходящее занятие. Но все же! Я бы на месте Деза забил бы на все дела, если они не касаются семьи.

– Все хорошо, я уже говорила Дезу. Ничего плохого не случилось. Лана спросила, я ответила. Все. Вам не стоит париться по этому поводу. В сотый раз повторюсь, что я могу за себя постоять в случае чего, – Хейли произносит это слишком быстро, раздраженным тоном. Но я молчу, давая ей возможность высказаться. Встреча с блондинкой испортила ей настроение. – А что она тебе писала?

Я бы мог соврать, заявить, что это не ее дело. Но зачем? Ведь, по сути, наша небольшая и последняя переписка с Ланой не такая уж личная. В ней нет ничего секретного. Но даже если бы и было, я бы легко мог опустить детали.

– Что я променял ее на тебя, – отвечаю я и отвожу глаза.

Но желание увидеть реакцию девушки пересиливает, и я снова смотрю на нее.

По лицу сложно понять, о чем Хейли думает. Она хмурится, но это ни о чем не говорит. Я жду, когда она задаст какой-нибудь неожиданный вопрос или разразится гневной тирадой. Хейли непредсказуемая личность, от нее можно ожидать чего угодно.

– Бред, – в итоге говорит она и снова возвращается к учебнику.

– А что насчет Зака и Рамоны? – интересуюсь я, вспоминая, что давненько не было слышно их имен.

Они по-прежнему меня бесят, даже сильнее, чем раньше. Встречаясь с ними в коридоре, я не знаю, где нахожу силы, чтобы не подбежать к ним и не врезать обоим. Даже Рамоне. Она оказалась еще той тварью.

– Я не хочу говорить о них, – резко отвечает Хейли, не поднимая взгляда. – Придумай любую другую тему, а вообще мы здесь затем, чтобы подтянуть твои знания, будь так добр сконцентрироваться на предмете.

– Где ты будешь теперь рисовать? – задаю я очередной вопрос, игнорируя ее слова.

Меня не волнует учеба, я затащил девчонку в комнату, чтобы поговорить на пикантные, временами чересчур интимные темы. Но вместо этого на языке вертятся другие слова, и мой план дает трещину, потому что скоро Хейли надо будет собираться на работу, а значит, я попусту теряю время.

Так и не получив ответа, я уже начинаю думать, что так и останусь в неведении. Но меня действительно интересует, какое здание она выбрала, чтобы излить душу с помощью своих потрясающих граффити. Я хочу быть с ней рядом в этот момент. Мне нравится наблюдать за тем, как двигаются ее руки, руководя баллончиками с краской.

– Я еще не знаю. Но, если бы ты не сказал про рисование, я бы не вспомнила о том, что хотела у тебя спросить, – отвечает она, как мне показалось, немного замявшись. Я выжидающе смотрю на ее лицо. Хейли выпаливает на одном дыхании: – Можно мне разрисовать заброшенный гипермаркет? – Когда я не отвечаю, Хейли снова начинает тараторить, а мой мозг потихоньку закипает. – Просто я не знаю, что еще выбрать. Граффити в университете я не смогу закончить ближайшие пару месяцев, потому что боюсь наткнуться на Зака и Рамону, а без творчества я жить не могу. Войди, пожалуйста, в мое поло…

– Можно, – обрываю ее я, широко улыбаясь. Я тянусь, чтобы убрать прядку, упавшую на лицо девушки. Из-за этого щеки Хейли покрываются милым румянцем. – Тебе не надо просить разрешения. Я показал тебе место, о котором не знают даже мои лучшие друзья. Ты вошла в маленький уголок моего, скрытого от чужих глаз, мира. Это здание теперь принадлежит не только мне, но и тебе. Делай с ним что угодно. Только не разрушай, конечно, не то я тебя очень сильно отругаю.

Мои слова звучат сопливо. Куда я качусь? Только бы не съехать в сантименты окончательно.

– Спасибо, – коротко отвечает она, но ее растерянный взгляд дает мне понять, что не один я в шоке от происходящего. Качаю головой и больше ничего не говорю на эту тему, вместо этого поворачиваю беседу в другое русло.

– У тебя есть братья или сестры?

– Нет.

– То есть ты одна в семье? Даже двоюродных нет?

– Даже если и есть, то я о них не знаю. У нашей семьи всегда был… тесный круг общения. Только мама, п-папа и я, если не считать бабушек, дедушек и так далее. – На слове «папа» она немного заикается, и я не могу понять, почему. Либо он причинил ей боль, либо дело в другом. – Что насчет тебя?

Резко возникает желание рассказать ей о Джезе. Но я вовремя останавливаюсь. Нет, она не должна о нем знать. Никто не знает, и ей не стоит.

– Я один, – вру я, и от этой лжи во рту остается неприятный привкус.

Не знал, что она может быть горько-кислой, обычно ее ассоциируют с чем-то сладким. А тем временем в моей копилке еще одна тайна, которая на шаг ближе приводит меня к разрушению и к тому моменту, когда я останусь один.

– И тоже нет двоюродных или троюродных? – усмехнувшись, спрашивает Хейли.

– Именно, салага, – криво улыбнувшись, отвечаю я. – Во сколько тебе на работу?

Она достает телефон из спортивных штанов, которые не позволяют хорошенько рассмотреть ее ноги, и, разблокировав мобильник, произносит, вставая с кровати: