Онлайн книга «Лазурный берег болота»
|
Соседка руки в боки уперла. – Мы не нищие. Боречка лежит в частной больнице, в дорогой. Там персонал язык за зубами держит. Отстань, чего привязался? Не твое дело, что с моим будущим зятем случилось. За своей родней следи. И убежала. Обычно она по полчаса с человеком болтает. И я сообразил: здоров парень! Не в клинике он. Небось поругался с Варей и сбежал. То-то Света сама не своя ходит. На следующий день после того разговора мне надо было улетать в Новосибирск. Вернулся я через две недели. Ба! Около дома Светы стоит грузовик, мебель носят, вещи, дети незнакомые бегают. Человек посторонний грузчиками командует. Я в сторонке стою, наблюдаю, ничего не понимаю. Мужчина, который всем распоряжался, подошел, представился: – Иван Сергеевич Ладов, полковник в отставке, купил дом у вас в селе, в городе жить опостылело. Мы с женой не пьем, не курим, не скандалим. Ребятки – внуки наши. Если начнут безобразничать, сразу мне сообщайте, образумлю их. По профессии я военный строитель. Что угодно поставлю. Захотите веранду приделать – зовите. Ну я и сообразил: Борис не болел, он переезд готовил. Света решила с насиженного места спешно и тайно сбежать. Почему? Может, это как-то связано с мебелью? А? Семенов опять посмотрел на меня. На этот раз я успела ответить раньше, чем скорая на язык Дюдюня: – Можете назвать полные данные Светланы? – Конечно, мы с детства знакомы, – улыбнулся хозяин. – Светлана Тихоновна Казакова, в девичестве Мартынова. Дочь ее Варвара Глебовна Казакова, наверное, потом Берг. Муж ее Борис Николаевич. А супруг Светы вам не нужен, он заболел и умер, когда Варе год исполнился. Мы распрощались с Семеновым и отправились в обратный путь. Я довезла Дюдюню до офиса и, не вылезая из-за руля, покатила домой, хотелось есть, спать, принять душ, посмотреть веселый фильм на айпаде, и все это одновременно. Но не успела я открыть дверь, как в ту же секунду в холл выбежала Рина. – Держи его! – крикнула она кому-то и ринулась ко мне. – Танюша! Наконец-то! Где Ваня? – В командировке, – напомнила я, понимая, что все, о чем я мечтала, в ближайшее время не исполнится, а может, и вообще сегодня не осуществится. – Без него обойдемся! – азартно заявила свекровь. – В данном конкретном случае ты намного лучше Ивана. На повестке вечера – свечи. Я посмотрела на люстру, в которой ярко горели все лампочки. – Вроде электричество в порядке. – Свечи бывают не только восковые, – захихикала Рина, – не все они горят. Меня придавила многопудовая усталость. – Что надо делать? – Ай-ай, – закричала из кухни Бровкина, – он вырывается. Ирина Леонидовна кинулась на звук, по дороге она тараторила: – Танюша! Живенько переоденься во что-нибудь похуже, вымой лапки и на рысях к нам. Отпустить его нельзя. Мигом так занычится, что месяц не найдем. Не понимая, что происходит, я выполнила указание Рины, прошла через пустую столовую в зону кухни и увидела Надежду Васильевну, которая сидела на полу, держа Роки. Ирина Леонидовна стояла у столика с ножом в руке. – Чем вы занимаетесь? – удивилась я. – И почему у нас весь пол и кое-где стены в коричневых пятнах? – Свечи! – загадочно ответила свекровь. – Они пачкаются. Значит, так! План действий таков. Надя держит Роки. Я стою около Танюши, та запихивает свечку, мне предстоит в секунду закрыть вход-выход. Все поняла? Последний вопрос относился ко мне. Вот вы бы сообразили, о чем идет речь, услышав слова Ирины Леонидовны? – Нет, – честно ответила я. – В чем непонятка? – осведомилась свекровь. – Куда засовывать свечу? – спросила я. – Роскошный вопрос, – захихикала Рина, – в нос! Надежда Васильевна засмеялась. – В нос? – удивилась я. – Зачем? Ирина Леонидовна оперлась ладонями о столик. – Прости, Танюша, ты только что пришла. Мы тебе ничего не объяснили, говорим так, словно ты в курсе. Прости! Я обрадовалась. Сейчас во мраке безумия зажжется луч света. – Свечки большие, – завела домработница, – целая никак не засовывается. Вообще. Мы сначала пытались, но… – Она вываливалась, все перепачкала, – подала голос мать Ивана. – Мы приняли решение ее разделить, – продолжала Бровкина, – но если раньше свечка легко входила, но не помещалась, то теперь точно влезет, но не вталкивается. – Неправильно, – возразила Рина, – она втискивается через раз. Первая часть на ура входит, вторая вообще никак. В чем дело? – Не понимаем Роки, – подхватила домработница. – У нас как все протекало? Я держу, Ирина Леонидовна заталкивает. Опля! Секунду нормально, потом… пук! Свечка в стенку впечатывается. – Поэтому мы меняем тактику, – перебила ее Рина. – Тань, ты запихиваешь. – Чего? – уточнила я. – Свечку! – закатила глаза Рина. – Мы тебе все уже понятно и подробно объяснили. – Хорошо, – согласилась я, – надо воткнуть свечку. Куда? – В задницу! – воскликнула свекровь. Я попятилась. Рина никогда не ругается. Что это с ней? – Теперь сообразила? – спросила свекровь. – Действовать надо быстро. Ты ее утрамбовываешь, я свечковылетательное отверстие Роки закрою! Ирина Леонидовна повертела передо мной кухонной варежкой. – Вот этим. Буду держать его попу, пока все не растает. И лишь сейчас меня осенило. – Свечка – это лекарство! – Ну да! – подтвердила помощница по хозяйству. – А ты о чем подумала? Я опустила глаза. Родители, которые постоянно внушают детям: никогда не ври, всегда говори правду, честность похвальна, ложь наказуема, в корне неправы. Порой лучше не сообщать истину. Я ни за какие коврижки не признаюсь, что в моей голове долго крутилась мысль, что Рина и Надя сошли с ума, они зачем-то собрались непонятно куда втыкать свечу. Я прикусила губу, но, похоже, не уследила за выражением своего лица, потому что Рина расхохоталась. – Надя! Танюша решила, что мы хотим вставить Роки в попу свечку, а потом зажечь ее. Оформить таким образом романтический ужин. Бровкина захихикала, а я смутилась. – Устала я сегодня. Целый день провела в поле, не поела нормально, вот и не словила мышей. – Сейчас вылечим Роки, и ты получишь самый вкусный ужин, – пообещала Ирина Леонидовна, – цыпленка в шляпе. Слышала про такое блюдо? – Никогда, – призналась я, – но слопаю его вместе с головным убором. А если на птичке еще окажутся калоши с носками, их тоже проглочу. |