Онлайн книга «Под маятником солнца»
|
О миссии в Аркадии Джейкоб Рош писал скупо, но зато описывал Гефсиманию и безмолвную экономку из местных жителей. В письмах было почти незаметно отчаяние, знакомое мне по его дневникам. Рош казался полным надежд и безумно хотел разделить с Элизабет этот странный новый мир. Когда она спрашивала о фейри и их репутации грешников и лицемеров, Рош заявлял, что это чрезмерно упрощенный взгляд на вещи. Их оружием он называл правду. Сквозь все это ярко просвечивала искренность веры Элизабет Клей. Рош в своем богословии мог быть оторван от реальности, но для Элизабет вера была пылающей внутри нее страстью. Даже в спорах она писала с несомненной пылкостью. Временами казалось, что Рош был в восторге от своей будущей невесты скорее лишь из-за ее богословского образования. Должно быть, он привез письма с собой как напоминание о будущей жене. Не желая задерживаться мыслями на вдове Роша, я перешла от писем к енохианскому. Мне удалось немного продвинуться в постижении этого языка, но узнавание отдельных слов далеко от подлинного понимания. Когда я впервые столкнулась с енохианским, то решила, что смогу изучить его так же, как в юности учила с Лаоном латынь и греческий (хотя мы и не могли ни слова произнести из своих длинных списков). Я скучала по голосу брата, по тому, как он, запинаясь, пробирался сквозь наши записи и пытался нараспев произносить речи давно умерших героев. Снова вздохнув, я встала плеснуть на лицо воды. В кувшине осталось немного после утреннего умывания. Вода была настолько холодной, что обжигала. Учитывая сказанное Касдейей и Пенемуэ во время маскарада, я была более чем уверена: это действительно был проект Роша, который должен был помочь ему в обращении фейри. В конце концов, родной язык – величайший из миссионеров. Говорить с кем-то на его родном языке – основа основ Великого деяния. И все же в Аркадии нет собственного языка. Как ни странно, это никогда не вызывало у меня сомнений. Фейри, казалось, бегло говорят на любых языках, с которыми им приходится столкнуться, или, возможно, это просто те, кто разговаривает с чужаками. Несмотря на всю изворотливость исследователей, мы очень мало знали о внутренней Аркадии. Более того, в большинстве первых описаний не делалось различий между подменышами и истинными фейри. Как и Давенпорт, многие ранние посланники были подменышами. Я размышляла о том, что мой брат сказал о морских китах. Те большую часть своей жизни плавают вне сияния маятникового солнца. Значит, в Аркадии должны быть обширные пространства, которые редко видят день. Но об этих темных землях, лишенных света и тепла, мы почти ничего не знали. Я снова почувствовала до боли сильное желание, и мысли вернулись к недавним ярким снам о брате. Вспомнила ощущение его ладони в своей, когда мы бежали через вересковую пустошь в глубь Аркадии. Бесконечное обещание чудес и приключений. Из задумчивости меня вывел стук в дверь. Это оказался мистер Бенджамин. Он стоял на пороге в своем лучшем жилете и от волнения теребил соломенную шляпу. Визит Маб сказался на гноме, но хотя усталость его и была очевидна, он чуть распрямился и выглядел не таким сгорбленным и помятым, как обычно. – Сестра за брата – это честная сделка. Сестра вместо брата, – бубнил под нос мистер Бенджамин, словно напоминая себе о чем-то. Затем он кивнул, как будто укрепившись в своей решимости. Его взгляд скользнул по моему лицу, а потом опять вернулся к беспокойным рукам. – Вы не притворитесь еще разок священником? Пожалуйста. – Зачем? – Страх окатил меня, точно ведро ледяной воды, и узел в сердце затянулся крепче. – Разве мой брат уехал? Гном покачал головой: – Его нет в часовне. Он не хочет говорить с мистером Бенджамином. – А это не может подождать? Мистер Бенджамин прищурился и снова покачал головой: – Сегодня Бледная Королева отправляется на охоту. – Знаю. – Потому что за балом всегда следует охота. И это будет Бенджамин. – Простите, что вы имеете в виду под этим… – произнесла я, сраженная слезами, которые покатились у него из глаз. Запнувшись, я протянула ему свой носовой платок, который гном взял после того, как надел шляпу. – Не плачьте. Она обещала моему брату уехать после охоты. – Что вы хотите сказать? Охота будет, да? – Он провел рукой по глазам, размазывая слезы. Мой носовой платок так и остался нетронутым. – За балом всегда следует охота. Да, да? – Да, насколько мне известно. Это одно из развлечений Бледной Королевы. Мистер Бенджамин торопливо закивал: – Значит, вы знаете. Она решила поохотиться, и ей нужно несколько фейри, чтобы было на кого. Это должен быть один из нас. И я подумал, что им может стать Бенджамин. – Вы ведь не серьезно, – сказала я. – Но Маб… – Не произносите ее имени! – рявкнул гном, перестав шмыгать носом. Мистер Бенджамин был взволнован, но без обычного для себя потаенного страха. И при упоминании имени королевы не отпрянул. – То есть Бледная Королева, – поправила я себя. – Бледная Королева не может охотиться на нас. Или на кого-то из нас. Нет. Это охота, ты преследуешь животных и… Этого просто быть не может. – Здесь не на кого больше охотиться. Нет ни лис, ни оленей. Только мы. Мы, фейри. – Он слегка пожал костлявыми плечами, те острыми углами выпирали из-под одежды. – Бледная Королева желает того, что желает. И поступает так, как поступает. А мы, фейри, делаем игру веселее, говорит она. – Но Бледная Королева не может… – Это не про нее. Охота произойдет. То есть, я хочу сказать, уже происходит. – Он откашлялся, переминаясь на месте. Его голос напрягся, как будто был готов вот-вот сорваться, но в глубине чувствовалась твердость стали. – У-у меня одни только вопросы. С самого крещения. Я понимал и не понимал. И видел, и нет. И весь был в сомнениях. – Он сглотнул. – Но теперь не сомневаюсь. Я уверен. Более чем уверен. Это то, что мне нужно сделать. – Но, мистер Бенджамин, мы не можем позволить… – Пожалуйста, мисс Хелстон. Позвольте мне надеть венец мученика. – Его узловатые смуглые пальцы дрожали, сжимая соломенную шляпу. – Я это понял. Я прочел книгу. Христос сказал: «Достаточно для тебя Моей благодати, ведь сила Моя лучше всего проявляется в слабости» [78]. – Да, но… – До меня едва доходило то, что он говорил. Я все еще была потрясена самой мыслью, что Маб станет охотиться на мистера Бенджамина. – Он повернулся к человеку, который умер рядом с ним. «Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» [79]. Пойдемте со мной в часовню! Вы почитаете мне перед смертью, и мы вместе споем. Я сглотнула, не зная, что ответить. Решимость гнома была очевидна, даже когда он с жаром вытирал лицо моим платком, окрашивая тот в серый цвет. |