Книга Вне рамок приличия: Друг моего сына, страница 50 – Александра Ермакова

— Ты чудовище, Громов. И ты прав, я не встречала людей хуже тебя?

— Я умею быть благодарным и полезным, Елизавета Сергеевна, просто не нужно меня доводить. А вы много меня топтали. Я не безобидный кролик, вот и подумайте, какие тузы в моих рукавах остались.

— На всех компроматы собирали? — едко подметила, но с надеждой, что это не так.

— В наше время продвинутых технологий, было бы глупым не пользоваться благами человечества, — не скрывая своей подлой душеньки Громов. — Ведите себя прилежно, выполняя всё, что требуется, и тогда видео не всплывут, Женя продолжит гонять мяч, женится на Марине, Руслан… будет далеко от нас, но зато жив и здоров.

— Степень твоей безнравственности и низости достигла дна, Громов, — убито пробормотала в ужасе от того, какое чудовище скрывалось под личиной известного бизнесмена. Я, конечно, сомневалась в Громове сразу, да и Руслан предупреждал, но никак не ожидала, что даже мои подозрения и рассказы его сына, померкнут в сравнении с истинным лицом Германа.

— Мы можем ужиться, — монотонно чеканил Громов, пока зависала в прострации, не находя выхода из ситуации. — Я умею прощать.

В этом искренне сомневалась!

— Я терпелив, — на своей волне продолжил Герман, — но в ответ прошу преданности и наследника.

Я аж зубами скрипнула.

— Нам обоим выгоден союз. Мне для лица и продолжения рода наследником, достойным моего имени, Тебе — для карьеры и клиники.

— Хочешь сказать, не вспомнишь, что я предпочла Руслана тебе? — даже я понимала насколько это не реально.

— Да, я привык к тому, что женщины ветрены в плане секса. Признаться, не ожидал подобного от тебя, потому что твоё избегание отношений было для меня приятным приложением ко всем остальным положительным качествам. Я был уверен, что ты устоишь против чар Руслана. — Громов тяжко вздохнул: — Но раз этого не случилось, и ты оказалась подвластна минутным, низменным порывам, я немного пересмотрю наш брачный договор. В остальном всё останется по-прежнему.

Меня убивало, как спокойно Герман рассуждал на столь щекотливые темы. Поражало, что и мысли не допускал о моём отказе. Его уверенность и самонадеянность…

Я была не просто зла — я его убить хотела!

— Всего хорошего, Герман Анатольевич, — чтобы не сорваться, еле сдерживая себя в руках, решила попрощаться. — У меня ещё месяц свободы. Надеюсь, и вы хорошенько думаете, что творите, — бросила на прощание, с горечью понимая, что моя жизнь рухнула в одночасье.

Если раньше я была хозяйкой себе — теперь… я даже себе — никто… И нет ничего ужасней, чем осознание, что мои глупые поступки могут служить приговором тем, кого люблю больше всего на свете.

* * *

Злилась ли на Руслана? Да, но не ненавидела. Я не в том возрасте, когда бездумно бьют копытом и винят всех вокруг и кроме себя. Руслан сглупил — наговорил непорядочного, возможно, сделал что-то мести ради, даже верю, если нагулял на стороне, но он преисполнен обидой и подростковый, увы, до сих пор не прошедший, максимализм в нём ещё бурлил.

Не оправдывала. НЕТ! Но его понять с натяжкой могла.

А вот маниакальное упрямство Германа — нет!

Этот человек — моя погибель! И душевная и телесная!

И если не уступлю ему — он станет погибелью не только мне, но Жене и Руслану.

Ненавижу, когда мне выкручивали руки, но сейчас — их сломали, а, вместе с тем, ноги! И ещё поставили перед выбором без выбора!

* * *

Первый звонок от Руслана сбросила, на второй уже знала, что делать, поэтому коротко ответила:

— Не звони мне больше. Никогда! — и занесла его номер в ЧС, хотя прекрасно понимала, что объясниться бы нужно, что поставить все знаки препинания.

С Марго тоже поговорила предельно сдержанно и ёмко:

— Поздравляю, ты добилась чего желала для меня — устроила мою личную жизнь. И нашла кошелёк для клиники. Только приглашения на свадьбу не жди. В такой счастливый день никого из близких видеть не хочу!

Она пыталась со мной поговорить много раз, и писала и звонила и на работе караулила и даже домой приезжала, но её переживания и извинения разбивались о стену моего отчуждения.

Не то, чтобы я её винила в своих проблемах, сама дура пошла на поводу, но её лепта сыграла значительную роль в моей судьбе. И я не рвала отношений. Просто мне с новой реальностью нужно свыкнуться… пережить момент.

* * *

Я и Жене не говорила о своих планах — плыла по течению и больше ничего не ждала. Вынуждено встречалась с Громовым, чтобы засветиться на очередном для него важном мероприятии и шаблонно поулыбаться на объективы камер и фотоаппаратов.

Руслана увидела, когда уже свадьба была на носу, а команда вернулась. Мы с Громовым были на встрече по его предвыборной кампании, когда в толпе Рус мелькнул. Он не подходил, но обмолвиться всё попытался, когда Герман зазевался отвечая на вопросы, а я была вытеснена на край.

— Лиз, — проникновенный шёпот, как всегда, вызвал во мне лихорадку и бурю. — Но я страх за наши жизни был сильнее, чем желание поговорить, поэтому я отрезала:

— Неужели не ясно, держись от меня подальше! — и решительно пробилась к будущему мужу, ещё и под руку его взяв. Я искренне надеялась, что Руслана это охладит, может разозлит, обозлит… плевать что и как — лишь бы не искал больше встреч.

А я боялась, что он попытается со мной увидеться вновь, как раньше — подкараулив у дома/ на работе. Поэтому не очень хотела переезжать к Громову, но во избежание встреч с Русланом вне поля зрения его отца, и чтобы не провоцировать монстра, взяла из квартиры самое необходимое, и в течение выходного переехала к Герману. Остальные вещи планировала собрать, как будет следующий выходной.

И когда он наступил, заехала упаковать следующую партию вещей, ну и с сыном обмолвиться парой слов. Тем более свадьба уже была на носу, вот и огорошила предстоящей церемонией Жеку. Он мрачно кивнул, принимая мой выбор, сухо пожелал счастья.

— Я думала ты отреагируешь чуть более улыбчиво, — замялась, сидя на кухне.

— Если считаешь, что он тот самый… я рад, — не сменил тональности сын, — но если делаешь это по какой-то другой причине… — многозначительно умолк, смотря на меня в упор. Моё сердце екнуло:

— По какой другой? — состорожничала я. Мысль, что сыну известны все подробности, почему-то казалась совсем жуткой.

— Я не знаю, — хмуро пожал плечами Женя, — это я тебя спросил.

— Нет, всё нормально, — отмахнулась, не желая посвящать сына в грязные подробности.

Это мои дела! Пусть живёт без этого. Ему свою строить…

Мы ещё немного поговорили на тему спорта, его отношений с Мариной, планов на будущее, а после загадочного звонка, из-за которого сын извинившись, скрылся в комнате, немного расстроил скорым уходом: