Онлайн книга «Рубежники»
|
Чуждые. Я видела не одного и не двух, а гораздо больше. Пять, десять, двадцать. В не таком уж большом скоплении школьников то там, то здесь мелькали волосатые лица, рога, огромные уши, хоботы, крылья, хвосты. Страшенные, ни на что не похожие морды, щупальца, слизь и много чего другого. Как будто школа собрала под своей крышей всех монстров на свете. Но самое страшное не это. Они видели, что я вижу их, они знали, что я знаю о них. Вначале я пятилась, но когда за спиной выросла стена и отступать стало некуда, замерла. Чем дольше смотрела на них, тем страшнее становилось. Ужас сковал похлеще цемента, прирастил к полу, превратил в памятник самой себе. Внешний мир вдруг стал удаляться, краски выцветали, я переставала слышать звуки. Только возмущенный клекот Кьяки доказывал: жива. Пока жива. – Лиза. – Мужской голос раздался совсем близко. От неожиданности я дернулась и закричала. – Не ори! Чья-то ладонь закрыла рот, я испугалась еще больше и принялась отбиваться. В мозгу билась лишь одна мысль: сейчас сожрут! – Не пинайся! Вот сапиенса шизанутая! Пренебрежительное «сапиенса» резануло слух. А уж «шизанутая» и вовсе заставило включить голову. Так, голос хриплый, лающий, противный. Скосила глаза – увидела Черепа, который удивленно глядел мне за спину. Сложила два плюс два. Карат! И этот душегубец сейчас прижимал меня к себе, да еще и руки грязные в рот совал. Какой ужас! Пока я билась в истерике, тело начало действовать. Едва чужие пальцы снова попали в рот, зубы сжались. Вопль боли, раздавшийся следом, был сродни музыке. Естественно, руки от лица убрали, а меня саму тут же отпустили. Чем я и воспользовалась, отскочив на добрые метра три. Уж лучше незнакомые чуждые, чем знакомый воитель. – Ты… ты… – На лице Карата читалось явное желание убивать. – Ты ненормальная. – Конечно, ненормальная, с таким-то радетелем, – не осталась я в долгу. – Скоро сама отдамся на опыты монстрам. Меня все еще колотило от пережитого страха. Одновременно хотелось спрятаться куда-нибудь подальше и расцарапать физиономию воителя. Пока тот соображал, что мне ответить, мельком огляделась. Кроме Карата, ко мне больше никто не приближался, обычные школьники, да и не очень обычные, обходили стороной. Видно, решили, что связываться с ненормальной себе дороже. Чуждые, правда, глядели во все глаза, но не более. – И что орала как резаная? – решил подать голос воитель. – Всех переполошила. Цирк устроила. Я внутренне скривилась, но не ответила. И верно, хватит уже веселить народ. Не дождавшись реакции, он на некоторое время замолчал, а потом спросил гораздо спокойнее: – Сделала то, что хотела? Я вопросительно подняла бровь. – Зачем-то же тебе нужно было сюда возвращаться, – пояснил Карат. – Вот и узнаю, готова вернуться в гнездо или нет? – Не готова, только пришла. Ну не рассказывать же ему, что с Элькой полдня прогуляла. Не уверена, что нужно сообщать о встрече с чуждой. – Ясно, – нахмурился он. – Тогда займись, ждать тебя долго я не намерен. Зачем тогда пришел? Бродил бы по гнезду и на мозги не капал. Приперся и сразу правила начал устанавливать. Однако говорить ему я ничего не стала. Развернулась и пошла в сторону кабинета забытых вещей, куда относили находки. Череп с воителем направились следом. Возле входа я остановилась, глянула внутрь: вроде бы только люди. – Подержи Кьяку, – буркнула Карату, бесцеремонно ссаживая ему на плечо птицу. – Я быстро. И, пока он не пришел в себя от моей наглости, скрылась в кабинете. Впрочем, долго там не пробыла. Телефон литераторша принесла, не поленилась. Дежурная узнала номер, позвонила, телефон разразился дикой музыкой. Затем спросила, как выглядит аппарат, какие есть особые приметы. Я поведала о поцарапанном корпусе, непонятных кругах на экране и тут же получила назад свой старенький аппарат. – Все? – резко сказал Карат, возвращая птицу. – Закончила? – Только начала. Вещи нужно собрать. Да и с теткой поговорить. Кажется, кое-кто прошипел под нос что-то ругательное. Ну и ладно. Это не я сама себе ножичком в грудь тюкнула. Пусть страдает. В квартире было тихо. Тома мирно похрапывала на диване, возле нее на журнальном столике сиротливо лежал кусок торта, остальное тетка уже съела. Впрочем, стоило половице скрипнуть у меня под ногами, она моментально проснулась и со скоростью, не соотносимой с ее комплекцией, вскочила. – Приперлась?! И где это ты была?! Мне все утро звонили из школы! – Ну… – промычала я, не зная, как начать. – Не нукай… Но тут в комнату вошли Карат с Черепом. Помощников тетка не видела, иначе давно бы орала как резаная. Собак Тома жутко боялась даже маленьких, а от такого громилы, как арма моего радетеля, и вовсе грохнулась бы в обморок. – Так-так-так, – многозначительно протянула она. – И кто это такой? – Карат, – ответила я и бочком-бочком стала красться в свою комнату. – Куда это ты?! – рявкнула тетка. – С тобой я еще не закончила! – Она пошла собирать вещи, – решил вклиниться в разговор воитель. – Чего?! – перешла на ультразвук Тома. – Какие такие вещи?! – Носильные, – подсказал Карат. – Что?! Лизка, кошка драная, сюда, живо! Пришлось мне возвращаться, а я ведь практически скрылась за дверью. – Да, тетя. – Значит, я была права. Ни в какой больнице ты не была, а это твой хахаль. – Жирный палец Томы уперся в Карата. – Да нет же, тетя! Впрочем, она меня уже не слышала. – Я, значит, ее кормила, поила, одевала. Ночей не спала, чтобы у нее все было. А она что?! С первым встречным, задрав хвост, понеслась! – Тетя! – Да ты посмотри на него! Да, рожей удался, но ведь с рожи воду не пить. И лет ему мало. Вот смотри, Лизка, заберут его через годик-другой в армию, и что тогда? Как запоешь? – Тетя, да хватит уже! Какая рожа, какая армия, что ты говоришь?! – А ты мне рот не затыкай! Если сейчас с ним уйдешь, я тебя обратно не пущу. На улице ночуй! Или в метро подайся, милостыню просить. Глядишь, и подзаработаешь, с такой-то физиономией! – Рот закройте! – неожиданно рявкнул Карат. Тома подавилась словами и с возмущением глянула на него. – Лиза, собирайся. А мы с твоей тетей поговорим, – велел он, а потом сосредоточился на Томе. Пришлось мне уходить к себе. Как ни хотела я подслушать, но не смогла. Дверь в гостиную закрыли, Карат говорил чуть ли не шепотом, а Тома и вовсе молчала. Делать было нечего, оставалось собирать вещи. |