Книга Рубежники, страница 40 – Варвара Давлятшина

Сегодня я примерно знала, чего ожидать, потому лишних вопросов не задавала. Так мы и шли: рядом, но не вместе, занятые собственными мыслями и переживаниями, смотря по сторонам постольку-поскольку.

Телефонный звонок прозвучал минут через двадцать после начала патрулирования, заставив меня вздрогнуть.

– Да. Да. Понял. Да. Постараюсь. Да. – Карат отвечал рублеными фразами и с каждым «да» становился все злее и угрюмее. – Да, понял, не тупой. Проверить и ждать.

Что уж ему там ответили, я не слышала. Но воитель с яростью нажал на сброс и едва ли не выкинул телефон в урну. Однако все же прислушался к советам здравого смысла и убрал трубку в карман.

– Что случилось? – спросила я. – Вызов, да?

– Да. Нам нужно зайти в одно место, – буркнул он. – Мы ближе всех, а поэтому давай поторопимся.

Я ускорила шаг.

По странной случайности бывшее частное складское помещение находилось чуть ли не в центре города. Оно вызывало дрожь одним своим видом: дыры в стенах, отсутствие дверей, острые арматурины, торчавшие из самых неожиданных мест. Кто в здравом уме станет туда заходить? Угу, нашлись идиоты.

– Повязку, быстро, – шепнул Карат.

Пока я доставала и надевала платок, воитель разговаривал с Черепом. Пес вел себя неадекватно. Всегда милый и добрый, он не был похож на себя: короткая шерсть на холке встала дыбом, зубы оскалены, глаза налились кровью. Череп утробно рычал и рвался на склад.

– Ты тоже его чуешь, брат? – Воитель присел рядом с ним на колени, взял Черепа за брылы, повернул его морду, заставляя арму смотреть себе в глаза.

– Терпи, понял? Не ворчи, знаешь ведь, нельзя.

Тот вырвался, но рычать перестал, однако взгляда от склада не отрывал.

– Лиза, скорей, – поторопил Карат.

– Завязала, опущу потом, – шепнула я. – Что делать?

– Как всегда: мне нужно знать, сколько их там. Подойдем, запустишь внутрь Кьяку, сама жди на улице. И глаза, пока не разрешу, не открывай. Все поняла?

– Поняла, – кивнула я.

– Тогда вперед.

На этот раз впереди шел напряженный и злой Череп. Следом Карат, и только потом мы с Кьякой. Птица тоже настороженно поворачивала голову, будто знала, что на складе нас ждал кто-то ужасный. Всеобщая нервозность передалась и мне. Я едва дышала и ступала на цыпочках, но все равно, казалось, создавала ужасно много шума.

Двери не было, вместо нее чернел провал.

– Выпускай, – одними губами прошептал Карат.

Повторять просьбу нужды не было, Кьяка распахнула крылья и бесшумно влетела внутрь.

– Повязка.

Я моментально опустила повязку на глаза. А дальше началось самое ужасное: ожидание.

Внутри стояла тишина: абсолютная, неестественная, страшная. Из проема дышало сыростью и холодом. Казалось, напарника и наших помощников поглотило огромное злобное существо, и прямо сейчас оно подбиралось ко мне.

Стало зябко. Я поежилась, обхватила плечи руками и еще сильнее прислушалась. Ничего, тишина.

Но вмиг все изменилось: яростный лай армы, металлический скрежет, мат Карата, чей-то нечеловеческий рев. Где-то рядом осыпалась штукатурка, возле моих ног что-то упало. Я машинально сделала шаг назад. А потом похолодела, услышав душераздирающий скулеж.

Череп!

Слова наставницы набатом стучали в голове: «Не снимай повязку, даже если страшно, даже если больно, даже если уверена, что сможешь помочь по-другому». Я изо всех сил сдерживала себя, но когда скулеж оборвался на высокой ноте, не выдержала. Сдернула платок и забежала на склад.

Двое, мужчина и женщина. Они были похожи на оживший бред сумасшедшего: человеческое тело, к которому сзади был прикреплен осьминог, бледные лица, отсутствующие взгляды. Головоногие висели на спинах, будто рюкзаки, однако исправно работали щупальцами, избивая ослепшего из-за меня Карата. Окровавленный Череп лежал неподалеку. Кьяка металась с криками вокруг, но сделать ничего не могла.

Я хотела попятиться, хотела закрыть глаза, чтобы дать воителю шанс, но не сумела. Не сумела даже моргнуть. Леденящий ужас заморозил члены, превратив меня в деревянного солдатика, в то время как Карата полосовали чуждые, выколачивая из него жизнь.

– Дура, глаза! – заорали позади меня и для острастки долбанули в бок.

И только тогда я ожила, моментально закрыла глаза, одновременно забиваясь в угол, чтобы не мешать. Заскрипела штукатурка под ботинками множества людей, раздались возмущенные вопли, лай, снова тот же металлический скрежет и рев чуждых. Какофония оглушала. Я закрыла уши ладонями, вжалась в стену, мысленно молясь, чтобы прибывшие вершители успели спасти моих напарников.

Время тянулось как резина. Казалось, прошел год, но шум только нарастал. В нем появился новый звук: я вычленила тонкий вой, который становился еще выше и сильнее. Заныли уши. Враз стало жарко, будто в меня врезалась горячая волна. Ноги перестали слушаться, заставляя упасть на колени. Высота воя скакнула еще, и вдруг стало тихо. Резко, словно отрезали.

Я судорожно ощупала уши. Неужели оглохла?! Временно или навсегда?!

Нет, слух возвращался или не уходил вовсе.

– Снимай повязку, Лиза.

Голос Иглы испугал. Я дернулась, стукаясь лбом о стену. Больно, но зато в голове немного прояснилось. А то словно в невесомости барахталась: вроде в сознании, а мозг не работал.

– Ты как? – Не дождавшись от меня ответа, искусница самостоятельно сдернула платок. – Зацепили серебрумы?

– Кто?

Нет, я поспешила с выводами, голова все еще работала плохо.

– Чуждые.

– Нет, – ощупав себя, ответила ей. – Где Карат? Череп? Живы?! А твари?

Я попыталась подняться на ноги, но не смогла: колени подкашивались, да и Игла не позволила.

– Один сдох, вторая ушла. Твои живы, правда, несладко им сейчас. А ты посиди-ка, на вот, Рыся подержи. Серебрумы ведь не только щупальцами размахивать горазды, но и по менталу шарахают будь здоров. Так что рот пока закрой и не мешай, уберу воздействие.

Пришлось мне забрать кота и помолчать.

Лечебные манипуляции искусница закончила быстро. Сразу же перестали болеть уши, да и сил прибавилось. Я наконец сумела подняться.

– Где они?

– Там, – мотнула головой Игла. – Но ты пока не ходи, не до тебя.

Впрочем, ее слова только подстегнули. Неужели все так плохо?!

Окровавленный и тихий Череп так и лежал на полу. Вокруг Карата сгрудились искусники, сразу четверо. Чара – пятая, нарезала круги, заламывая от волнения руки. Я, наверное, тоже присоединилась бы к ее пляскам, да не дали. Молчун жестко остановил на полпути.

– Не лезь, девочка. И так вы дел с ним наделали. Не нужно больше.