Книга Рубежники, страница 46 – Варвара Давлятшина

– Лиза, пойдем, мне нужно кое-что тебе сказать.

– Сказать? Что? Говори сейчас.

– Нет, – мотнул головой воитель. – Не здесь.

Он взял меня за руку и потащил за собой в лифт, а из лифта на улицу. Я болталась позади него, как бездушный придаток, но не решалась и слова сказать против. Напряжение электризовало воздух между нами, заставляя молчать. Впрочем, далеко от гнезда мы не ушли, Карат завел меня в первую попавшуюся подворотню и прижал к стене, нависая.

– Ты пойдешь со мной рядом? – хрипло спросил он, прожигая взглядом.

– Что, прости? – не поняла я.

– Ты пойдешь со мной рядом? – Карат повторил вопрос.

– Напарник, ты чего?

Меня вдруг пробрала дрожь. Воитель весь напрягся, казалось, дотронься, и он взорвется. Я скосила глаза на Черепа, но и арма не был похож на себя: сосредоточенный, будто между домами нас поджидала армия чуждых, и одновременно испуганный, словно от моего ответа зависело его дальнейшее существование.

– Карат, я… и так иду рядом с тобой.

– Зор вонючий! – воскликнул напарник, но, увидев мой испуг, моментально успокоился. – Прости, все никак не могу привыкнуть, что ты почти ничего не знаешь.

– Да ладно, я не в обиде.

– Спасибо. Лиза, я хочу, чтобы мы стали, как это у сапиенсов… мужем и женой. Ты станешь моей женой? Станешь Идущей рядом?

Я опешила. Женой или Идущей рядом? Да какая, собственно, разница?!

– Я… я… я… Карат, мне только семнадцать.

– По меркам вершителей, мы оба совершеннолетние.

– Карат…

Я не знала, что ответить. Да, он волновал меня, особенно когда стоял так близко, сжимал мои плечи горячими ладонями, гипнотизировал темными глазами. Но замуж… Нет, я не хочу, я не готова.

– Карат, – опустила я голову, – мне приятно твое предложение, но не…

– Подожди, – перебил он. – Булат не позволит патрулировать нам вместе, пусть мы и в одной пригоршне. Я просто хочу быть с тобой рядом, хочу иметь возможность защищать тебя. И твои смерти, Лиза, мне не вынести еще одной. Я… обещаю, что не потребую от тебя исполнения долга.

– Карат… ты мне нравишься, – прошептала я. – Но я не люблю тебя.

– Любовь… – вздохнул воитель. – Это выдумка сапиенсов, делающая их слабыми. У Рубежников любви нет. Ни у нас, ни у чуждых.

Наверное, я все-таки прожила слишком мало времени среди Рубежников, слишком много во мне осталось от тех, кого они презрительно называли «сапиенсы». Иначе почему тогда ответ Карата болью отозвался в груди? И от этой боли я хотела избавиться.

– Ты ошибаешься, напарник, ты просто никого не любил. – Горькая улыбка вползла на лицо сама собой. – А она знала. Чара верила в любовь.

Воитель на миг зажмурился, а потом с еще большей решимостью сказал:

– Лиза, мне нужен ответ.

– У меня нет ответа, Карат.

– Лиза. – Его глаза, казалось, прожигали во мне дыры.

– Карат, я… дай мне время. – Решение пришло так кстати. – Дай время!

Тишина.

– Хорошо.

Его глаза погасли, плечи опустились, а пальцы на моих плечах разжались. Карат отодвинулся и, не глядя на меня, добавил:

– Я буду ждать ответа, а теперь иди, Лиза, в гнездо, здесь недалеко. Никто тебя не обидит.

– А ты? – прошептала я, ощущая себя последней гадиной.

– Приду позже. Иди.

Я кивнула и пошла прочь. Вначале медленно, а потом побежала. Мне нужен был совет. И только одно существо могло мне его дать.

До детской соты я долетела как на крыльях. Без стука распахнула дверь, бросила Кьяку на жердь и рухнула на стул рядом с наставницей.

– Что мне делать?!

– Лизонька! Девочки, что случилось?

Улыбка от неожиданности уронила ручку и с испугом переводила взгляд с меня на птицу.

– Я не знаю, что мне делать! – закричала я. – Карат, а я…

– Лиза, – нахмурилась женщина, – хватит нервничать, говори по порядку.

– Он, а я…

– Лиза!

Я глубоко вздохнула и приказала себе успокоиться.

– Карат предложил мне стать его Идущей рядом. Я не ответила.

– Опа! – Улыбка присвистнула. – Неожиданно, но ожидаемо.

Теперь нахмурилась я.

– Ты другая, Лиза, – пожала плечами наставница. – Наши женщины не такие. Даже слабые по силе независимы, решительны, самостоятельны, равны мужчинам. А тебя хочется оберегать, девочка. И ему тоже. – Она протянула руку, погладила меня по волосам. – Не беги от него, дорогая. Каратушка славный мальчик. Он будет защищать тебя до конца. Не это ли главное?

– Но он не любит меня! – закричала я. – И я! Я тоже не люблю его! Как можно жить вместе, не любя?! Как можно выходить замуж, чувствуя к будущему мужу только симпатию?! Как, в конце концов, заниматься любовью, зная, что он ощущает только желание защитить?!

– Лиза! – ахнула Улыбка.

– Что Лиза?!

– Вершители не вступают друг с другом в близость. Это строжайше запрещено!

Оглушенная, я замотала головой:

– Не понимаю, но ведь Карат говорил, что не потребует от меня исполнения долга сразу после свадьбы. Я думала, что долг – это… интимные отношения.

– Нет, дорогая. Наш долг – это дети. Идущий рядом – это тот, на кого можно положиться, кому можно доверять, тот, кому можно оставить ребенка, если суждено уйти навсегда.

– Дети? Но ведь дети не получаются просто так. Уж вы-то должны это знать!

Наставница отвела взгляд:

– Так уж вышло, что мы слишком зависимы от сапиенсов… от людей. Как и чуждые. Если они используют людей вместо пищи, то мы…

Столько тоски было в ее голосе, столько боли, что и мне стало не по себе. Против воли я зажмурилась, как когда-то в детстве, пережидая страшный момент.

– Плод связи двух вершителей убивает одного родителя самое большее за восемь лет. Забирает силы, здоровье у того, кто по тем или иным причинам ближе, к кому больше привязан. И, что самое ужасное, нет способа это остановить, как нет средств, чтобы избежать беременности. Все, что придумали сапиенсы, нам не помогает. Вывод, думаю, ты сможешь сделать сама.

И я сделала, но, возможно, не тот, что ждала наставница. В памяти вдруг возникли слова Булата, которые он сказал отцу Эльвиры: «Она моя дочь. Старшая». А потом перед внутренним взором встала мама, такая, какой я ее помнила: молодая, красивая, счастливая. Она умерла внезапно, сгорела за неделю. Оставила меня за день до восьмилетия.

Ужасная догадка пронзила голову. Я открыла глаза и посмотрела на Улыбку.