Онлайн книга «Капитан Темпеста»
— Виноват, синьор! — откликнулся старый моряк, поспешно поставив ногу в стремя. — Залюбовался красотой корабля, на котором мне должно плыть в первый раз. Разглагольствования и вид его были так комичны, что все невольно рассмеялись. — В путь! — скомандовал Мулей-Эль-Кадель, убедившись, что все находятся на лошадях. Отряд тронулся в путь. Дамасский лев и Перпиньяно ехали по обе стороны герцогини, одинаково готовые к ее услугам. Эль-Кадур с моряками и неграми следовал сзади. Быстро миновав ряд пустынных улиц с разоренными домами, маленький отряд приблизился к подъемному мосту бастиона Эридзо, который, по расчету Мулей-Эль-Каделя, должен был быть в это время свободен от охраны, вследствие каких-то, одному ему известных, соображений. Но только что молодой турок со своей переодетой спутницей хотели въехать на этот мост, как из ворот бастиона выступил капитан янычар во главе десятка солдат и крикнул: — Стойте, кому дорога жизнь! При звуках этого голоса герцогиня и Перпиньяно невольно вздрогнули, между тем как Эль-Кадур с быстротой молнии выхватил ятаган и испустил что-то вроде глухого рычания. — Лащинский! — единовременно вырвалось у всех троих. Мулей-Эль-Кадель сделал своим спутникам знак остановиться, затем заставил своего коня проделать такой могучий скачок, что сразу очутился около поляка, выступившего на середину моста и гордо подбоченившегося. Молодой турок, обнажив саблю, резко спросил у него: — Кто ты такой, что осмеливаешься преградить мне путь? — Пока только комендант бастиона на эту ночь, — ответил своим обычным тоном поляк. — Вот как… Странно!… А знаешь, кто я? — Еще бы не знать, клянусь бородой пророка!.. Если бы ты мне даже не оставил на память хорошего рубца на горле, я и то издали бы узнал в тебе знаменитого витязя Мулей-Эль-Каделя, сына не менее славного дамасского паши. — Мало ли я кому давал такие памятные знаки… А как твое имя? — Мое имя?.. Да хоть бы — польский медведь. — А, ренегат! — произнес Мулей-Эль-Кадель с оттенком такого презрения, что у поляка начали раздуваться ноздри. — Так чего ты хочешь от меня, если знаешь, кто я? — осведомился он. — Да только задержать вас всех здесь до утра, больше ничего, синьор Мулей-Эль-Кадель. Я имею приказ никого не выпускать из Фамагусты и вовсе не чувствую желания плясать на колу ради твоих прекрасных глаз, мой милый победитель. — Вздор!.. Дорогу Дамасскму Льву! — с угрожающим видом крикнул молодой турок. — Полученный тобой приказ не может касаться меня, сына лучшего из друзей падишаха… — Клянусь гибелью креста, что не пропущу тебя без разрешения великого визиря, будь ты хоть сам Магомет! — прошипел сквозь зубы Лащинский и, обратившись к свои солдатам, которые стояли за ним с аркебузами наготове, громко скомандовал: — Сомкнитесь и готовьтесь по первому моему слову стрелять! Глаза Мулей-Эль-Каделя вспыхнули молнией. — Что! — вскричал он, потрясая саблей. — Стрелять в Дамасского Льва!.. Оружие наголо и напролом! — скомандовал он, в свою очередь, своим спутникам. — Все беру на себя! В то же мгновение он движением коня опрокинул навзничь поляка раньше, чем он успел посторониться. Между тем отрад Мулей-Эль-Каделя пустился по мосту с поднятыми саблями, но не имел надобности ими воспользоваться, так как янычары, вместо того, чтобы исполнить приказание своего капитана, расступились перед всадниками и воскликнули в один голос: — Да здравствует Дамасский Лев! Кавалькада вихрем пронеслась через ворота и помчалась по равнине. Молодой мусульманин повел свой отряд в обход турецкого лагеря, где виднелись огни и по временам раздавались звуки военных рожков. Вне пределов этого стана было совершенно тихо и темно. Только луна изредка выглядывала из-за темных туч, облегавших небо. Мулей-Эль-Кадель решил по возможности избегать турецких постов ради выигрыша времени и чтобы не вызывать лишних осложнений. Часа через два быстрой скачки впереди, на востоке, замерцала светлая точка, вроде яркой звезды. — Это, должно быть, и есть Судский маяк? — спросил Перпиньяно, указывая рукой на эту точку. — Да, он самый, — ответил мусульманин. — Следовательно, мы скоро будем на берегу? — Часа через полтора, не раньше. И то благодаря нашим быстроногим коням. Мы поспеем как раз вовремя, и вы успеете сесть на корабль еще до утра, чтобы избежать внимания наших властей. — А корабль разве уже готов? — осведомилась герцогиня. — Наверное готов, синьора, — отвечал Мулей-Эль-Кадель. — Мной еще вчера было послано двое верных людей с приказанием нанять для вас подходящее судно. Зная их расторопность, я не сомневаюсь, что все готово, и вам останется только сесть на борт и под покровительством Аллаха пуститься по ветру, который на ваше счастье, кажется будет попутный. — Какая предусмотрительность и заботливость с вашей стороны, синьор Мулей-Эль-Кадель. — Этим я оплачиваю вам лишь часть своего долга, синьора, и, поверьте, я очень счастлив, что мог оказать помощь самой прекрасной и храброй из всех известных мне женщин. С этими словами Мулей-Эль-Кадель дал шпоры своему коню, и весь отряд, замедливший было шаг, снова помчался вперед, по направлению к светлой точке, которая с каждой минутой становилась яснее и яснее. К часу утра всадники очутились в виду небольшого залива, возле жалкой деревушки, состоявшей из нескольких десятков рыбачьих хижин, каким-то чудом уцелевших от кровавого урагана, пронесшегося над этой частью острова. У подножья утеса, на вершине которого светился маяк, глухо шумели волны Средиземного моря. — Кто едет? — раздался вдруг оклик двух прекрасно вооруженных негров, выступивших из шалаша, расположенного под группой старых деревьев. — Мулей-Эль-Кадель! — поспешил ответить молодой турок, на всем скаку сдерживая коня, который при этой неожиданности взвился на дыбы и чуть не вышиб его из седла. — Корабль готов? — Готов, господин. Мы наняли небольшой галиот, как ты приказал, — сказал один из негров. — А какой набран для него экипаж? — Нам удалось набрать двенадцать греков-ренегатов. — Им известно, что пассажиры — христиане? — Да, я говорил им это. — Ну, и что же? Они не выразили неудовольствия? — О нет, господин, напротив: они очень обрадовались и обещали сделать все, что прикажут христиане. — Хорошо. Проводите нас к галиоту. Негры провели всадников через безмолвную, погруженную в глубокий сон деревушку к маяку, у подножья которого, в заливе, раскачивался маленький корабль, вместимостью не более сотни тонн, легкий, длинноносый, с высокой кормой и двумя мачтами, с натянутыми на них большими парусами. У самого же берега ожидала полураскрытая в высоком тростнике шестивесельная шлюпка. |