Книга Гречишный мёд, страница 14 – Ольга Гринвэлл

— Очнулся, пацанчик, — знакомый ехидный голос — Игорь Круглов, эта сволочь.

Задохнулся от ледяной воды, внезапно ливанувшей ему на голову и заставившей судорожно хватать ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Максим Соколовский, — задумчиво произнёс чей-то голос сбоку. Наверное, один из охранников. — Босс, что прикажешь с ним делать?

— Добейте его.

«Наверное, это конец», — вяло подумал Макс. Умирать не хотелось. По крайней мере, не из-за Марины. Подняться и сражаться за жизнь не было сил. Черт. Жаль...

— А куда тело сбросим?

— Куда-куда, — зло произнёс Круглов. — В то же самое место. Что за дурацкий вопрос? Короче, кончайте его.

От весёлой трели телефонного звонка Игорь выругался:

— Отец, едрить твою...

— Сын, чем занят? — Даже не по громкой связи Макс слышал из трубки хрипловатый мужской голос. 

— Па, мне нужна твоя помощь. Пришли мне фургон.

На том конце провода раздался коротенький смешок.

— Никак кого-то убрал?

— Ещё нет, но с минуту на минуту.

— Хорошо, пришлю с Гришкой. А кто такой? Надеюсь, его не спохватятся?

— Мм, какой-то отстойный урод по фамилии Соколовский. Максим Соколовский.

Наступила тишина. Игорь в недоумении прислушивался. Наконец, раздался усталый голос отца.

— Отпусти его.

— Что-о?!

— Делай, как я сказал. Ты слышал, Игорь? Не тронь его. Поучил уму разуму разок и достаточно.

— Лады, — буркнул парень, отключился и с досадой сжал кулаки. Кивнул охранникам. — Отпустите его. На первый раз.

Быстро прошёл к двери и исчез в темноте коридора.

* * *

Я тщательно заплетала косу, сидя перед зеркалом, разглядывая себя в нем. Нравилась ли я себе? Наверное, такие вопросы задают многие девушки моего возраста. Олька говорила, что я очень красивая, друг Ромка молчал, но мне казалось, я ему нравлюсь. А Антон...

Еле подавила вздох. Именно его мнение было для меня самым важным. Но он уже месяц как не приезжал в наше село. Ольга, слегка хмурясь, говорила что-то про поступление парня в институт, сдачу экзаменов, какие-то проходные баллы. Я же просто ждала.

Тогда, на празднике последнего звонка, Антон появился так неожиданно. Я только-только вышла на улицу подальше от какофонии звуков, стояла, одетая в синее длинное платье, которое сшила местная портниха специально для этого дня.

Совершенно не обратила внимания на лёгкие шаги за спиной. Чьи-то твёрдые ладони закрыли мои глаза, и я услышала еле сдерживаемый смех и приятный запах мужской туалетной воды.

— Ром?

— Дурочка...

Знакомый до замирания в груди голос. Антон! Что он здесь делает?

Я повернулась к нему, губы сами расползлись в широкую улыбку.

— Ты?!

— Конечно, я не мог пропустить такое событие — окончание учебного года.

Он неожиданно приподнял мой подбородок, я только увидела устремлённые к моим губам его губы. Все завертелось, закружилось. Я почувствовала, что ещё мгновение — и я упаду, так вдруг ослабли мои колени. Его твёрдый язык проник в мой рот, завладел моим языком. Рука скользнула вниз по моему оголенному плечу и легла на грудь. Ох, я ведь и не знала, что должна делать. До этого Антон целовал меня либо в щеку, либо в затылок, когда мы обычно, разнеженные, лежали на берегу реки. Но никогда так. По-взрослому.

Видать, почувствовав, что я того гляди упаду, он подхватил меня под ягодицы.

— Сбежим отсюда, — прошептал мне в ухо.

Я только и могла сделать, что кивнуть. А шевелиться не могла — тело отказывалось меня слушать.

Антон подхватил меня на руки и быстро пошёл, почти побежал в сторону леса.

Мы приземлились на какой-то поляне. Трава немного влажная от росы, но мне было наплевать. В ушах стоял только страстный шёпот парня, и вкус его поцелуев на губах.

— Я хочу тебя…

Он стянул с моих плеч платье, обнажая грудь. Я хотела прикрыться, но Антон властно отвёл мои руки и приник губами к уже затвердевшим соскам. Мне было и страшно, и стыдно, и, одновременно, я горела внутри от нестерпимого желания. Желания чего?

Антон уже гладил меня по животу, под платьем пробираясь к заветному местечку, которое пылало нетерпением. Парень трясся, словно в лихорадке.

— Я люблю тебя, — простонала, выгибаясь навстречу его ласкам.

— Моя, моя… — его голос охрип, словно он задыхался. — Ты будешь моей.

Уголком оставшегося сознания я уловила звук расстегиваемой молнии и вдруг почувствовала что-то горячее и твёрдое у себя между ног.

— Что... — вскинулась.

Пелена страсти внезапно спала. Я сжалась, сдвинула ноги. Распахнув глаза в ужасе, увидела возбужденный член нависшего надо мной парня — розовый, с темной блестящей головкой, слегка подрагивавший от вожделения.

Боже! Мне же ещё нет восемнадцати! Моя сила! Я же могла лишиться ее.

— Что не так, Ульяна? — Антон озадаченно смотрел на меня.

— Мне ещё нет восемнадцати.

Парень только хмыкнул.

— И я не замужем. Я не могу...

Он резко отодвинулся, заправил свой прибор обратно в джинсы. Сел на траву, обхватив голову.

— Ну и что? Ты же не можешь выйти замуж в семнадцать лет, но никто не запрещает занятия сексом до совершеннолетия. Какая, блин, разница?

Натянув лиф платья на грудь, я села рядом с Антоном, обвила его плечи руками.

— Верь мне, я правда люблю тебя. Но подожди, пожалуйста. Всего год.

Он криво улыбнулся, встал и протянул мне руку.

— Год, говоришь?

Руками поправил мои растрепанные волосы, прижался губами к моему разгоряченному лбу.

— Ладно. Подожду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тогда мы вернулись обратно. Уже не было так весело. Половина одноклассников напились, уже издалека слышались их песнопения и громкий смех. Совсем стемнело. Воздух был влажный и разряженный, словно в предверии грозы. Мы ещё немного поговорили с Антоном, и он проводил меня до дома. И больше не целовал так, по-настоящему. Пообещал зайти завтра по дороге на рыбалку.