Онлайн книга «Подозреваются в любви»
Конечно, Киту не понять. У него до сих пор свербит в одном месте, он до сих пор не может остановиться и запросто меняет девок. Нет, ему не понять. Никита присвистнул: — Я и не знал, что вы так… Ну, что у вас… Степке-то только тринадцать, да? — В августе будет. Мы же с Дашкой не сразу поженились. Никита задумчиво почесал подбородок: — Тогда, конечно, вряд ли. В том смысле, что давних поклонников у Дашки не осталось наверняка. Да таких еще, которые детей крадут. А вообще слушай, какое же он дите, твой Степан? Я в тринадцать лет… Андрей, ухмыльнувшись, досказал, чем, по его мнению, занимался тринадцатилетний Соловьев. Хотя, естественно, рановато было этим заниматься. Никита смущенно поерзал: — Ну вот, может, парень влюбился изо всех сил. Ты же знаешь, как это бывает. Голову потерял, и все такое. — Не все развиваются в таких темпах, как ты, Соловьев! Чтобы в тринадцать лет трое суток не показываться дома из-за какой-то девчонки! — Может, она не какая-то! И я не говорю тебе, что пропадал на трое суток. А Степка вот пропал. Всякое может быть! Возраст такой, сам понимаешь! — Ни черта я не понимаю! — заорал Андрей. — Мы с ним говорили, он про девчонок не заикался даже. Так, нравится ему одна. Портфелем он ее лупит по заднице регулярно, вот и вся любовь! Он отдышался. Угрюмо уставился в окно. — Нет, серьезно, Кит, его больше компьютеры интересуют. Ну курить он попробовал недавно, так признался ведь. Да и не понравилось ему, слава богу. И если бы что с девочкой было, так рассказал бы. Никита пожал плечами: — Всякое может быть. — Заладил, — тоскливо протянул Андрей и полез в карман за сигаретами, чтобы занять руки хоть каким-то делом. Прикурил, ощущая, как все внутри сопротивляется. Во рту моментально образовалась тошнота. — Лучше про Дашку давай, дельные мысли у тебя были. — Сам же не верил! — Ты знаешь, это все же реальнее, чем Степкина внезапная страсть. И потом, телефоны есть, слышал о таком полезном изобретении человечества, а? Или ты думаешь, у парня совсем мозги отшибло и он забыл, как ими пользоваться? — Телефонами или мозгами? Соловьев хмыкнул и тоже закурил. И тоже с отвращением, будто выполняя тяжелую работу. — Он мог даже не подумать об этом. Счастливые часов не наблюдают! — Херня! — емко возразил Андрей. — Какие еще аргументы против? — спокойно полюбопытствовал Никита. Комолов вздохнул, покручивая в пальцах окурок. Они сидели в машине, было темно, и от тлеющего кончика в воздухе рассыпались слабые искорки. Такими Андрей рисовал обычно для Степки незатейливые, маленькие картинки. Домик с трубой. Зайца. Нарисуй-ка, просил малолетний Степка, карабкаясь к Андрею на колени. И Андрей раскуривал сигарету и послушно вертел ею в воздухе. Большой Степка относился к сигаретам равнодушно, как и к картинкам. Большому Степке нравились компьютеры, он разбирался в графике и сам с упоением рисовал, придумывая героев и их окружение. Большому Степке нравились велики, теннисные ракетки и ролики. Андрей так и не научился на них кататься, и Дашка с сыном хохотали над ним, неловко раскинувшим руки в полете. Здоровенный мужик враскорячку, пунцовый от напряжения, под громкие дурашливые аплодисменты собственной семьи катится с горки. И хрясь на бок. И еще раз, и еще. Ой, как же они хохотали. А он целый день ходил злой и уверял, что падает не от неумения, а от веса. Шутка ли — девяносто килограммов живого мяса и мышц. Попробуй-ка удержи на маленьких колесиках! Потом, когда они выбирались покататься, Андрей всегда сидел на скамейке, как старичок, делая вид, что нашел в газете потрясающе интересную статью. И поглядывал исподтишка, как жена и сын, взявшись за руки, легко скользят по асфальту. Не выдерживал, вскакивал и, стараясь сохранять остатки солидности, степенно прохаживался рядом. А потом вприпрыжку. А потом играли в догонялки. Они — худенькие, оба черноволосые и хохочущие, он — со зверским выражением лица, тяжелый, высоченный увалень, издающий грозное рыканье. Ну и куда все это подевалось? Бессмысленно задавать вопросы собственной тупой башке, которой не хватило ума раньше разобраться во всем. В бизнесе — проклятом, как сказала жена. Правильно сказала, правильно. Разобраться в клиентах. Разобраться в друзьях. В своей семье. — Так что возражай мне, — напомнил Кит. Андрей выкинул окурок в окно и повернулся к товарищу. — Степка не мог загулять с девицей, не мог, и все. У Дашки нет тайных воздыхателей, нет, и все! — Ага! — глубокомысленно изрек Соловьев. — Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда! Убедительно, Андрюха, очень убедительно! Чем занималась Дарья в последнее время? — Что? — Чем твоя жена занималась? Ты ей никакой бизнес не организовывал? — Нет! Она дома сидела. То есть не сидела, а… — Дашка — домохозяйка? — как будто удивился Никита. Андрей от души расхохотался. Кем-кем, а домохозяйкой его жена не была никогда. Она, конечно, потрясающе готовила, если не забывала, что поставила в духовку гуся, а сама шла кататься на роликах! Если не натыкалась на книжку, брошенную Андреем на кухне, и сама не усаживалась ее читать! Если не путала кальмаров с рыбой и не начинала жарить их, обваляв в муке и в яйце, а потом искренне удивляясь, почему кальмары похожи на ластик. Если не сыпала в суп сахар вместо соли. Ложек десять. Столовых ложек сахара. Сладкий сироп с куриной ножкой, морковкой и рисом — оригинальное блюдо Дарьи Комоловой. Она и стирала, и убиралась. И все было чистенько, если Дашка вовремя выключала стиральную машинку и пылесос, который в противном случае в руках зазевавшейся хозяйки превращался в грозное оружие. — Ну а хобби какое-нибудь у нее есть? — нетерпеливо спросил Никита. — Фитнес, магазины, клуб любителей мужа? Он сам поморщился от своих слов. Дашка не похожа на тех, кто с упоением шляется по бутикам или проводит время в тренажерном зале под ритмическую, безликую музыку. И на любителя мужа она сейчас не похожа. Ладно, это сейчас, это, может быть, такая неадекватная реакция. — Что она делает в свободное время? — сформулировал наконец Никита и выжидательно уставился на притихшего друга. Тот пребывал на дне прекрасной, ужасной реки, придавленный толщей воспоминаний. И всплывать, по всей вероятности, не спешил. Пришлось Никите потрепать его по плечу, настырно и несколько раз, прежде чем взгляд Комолова приобрел четкость. — Ты здесь? — Дождавшись кивка, Никита повторил вопрос про Дашку. — Как это чем? — Андрей даже подскочил от удивления. — Она живет. Соловьев тяжело вздохнул. Поборол желание как следует встряхнуть друга за шкирку. Что толку? Влюбленный в собственную жену идиот полагает, что остальным так же очевидно то, что он видит своим внутренним взором. Что он там видит, ослепленный-то своей любовью? Вот, блин, незадача какая! |