Книга Большие ожидания, страница 12 – Инесса Иванова

Она была в замешательстве: что ему известно? А остальным? Во время гневной  отповеди Лика вслушивалась в его тон, стараясь держать в узде собственное возмущение и желание резко ответить, и не услышала фальши. Тимофей действительно о ней так думал.

Тут же захотелось оправдаться, объяснить. Лика сдержалась несмотря на душившие её под конец тирады Киреева слёзы. А ведь до этого она была уверена, что будет чувствовать лишь гнев!

— Вы считаете, что я пустое место. Почему? Кто дал вам право так со мной говорить? — Лика встала, её била дрожь. В зале стояла духота.

— Если вы такой совестливый, то почему пытаетесь то-то скрыть? Значит, Константин прав?

— Что он вам сказал? — Тимофей круто развернулся и подошёл вплотную к Лике. Она заставила себя посмотреть в его сузившиеся глаза и не отвести взгляд первой.

— Ничего, — выдохнула девушка. — Я подходила к двери и случайно услышала конец разговора. Мало что поняла и никому ничего говорить не собираюсь.

Лика отошла и села на своё прежнее место. Она чувствовала усталость, ей захотелось уткнуться сейчас в плечо друга и выплакаться, чтобы пожалели и просто гладили по голове, говоря о том, какая она молодец и как многого добилась. Сама.

Мама бы поняла. Мама, Липа, Олимпиада.

— У меня нет никого, кроме неё, — тихо произнесла Лика, не в силах больше копить слёзы в себе. Она сглотнула комок в горле и вытерла их ладонью. Сейчас ей было всё равно, смотрит ли старпом и что он подумает. Да, она слабачка! Мама бы выдержала и дала достойный отпор, играя колкими фразами. Мама, где же ты? Есть ли ты?

— Простите, — услышала Лика сквозь пелену собственных переживаний. Её продолжало потряхивать. Мир сузился до размеров туннеля с далёким светом в конце.

Она очнулась, лишь когда за старпомом закрылась дверь. Молча сидела некоторое время, ни о чём не думая. Слёзы катились по щекам, падали на стол. Лика судорожно вздохнула и положила голову на руки. Ей хотелось сжаться в комок и пробыть в таком состоянии до самой высадки. А если верить всеобщим мрачным прогнозам, то навсегда. Сейчас, Лика им верила.

***

Наступившая ночь не принесла Лике облегчения. Проворочавшись до рассвета, она решила, что оставшиеся дни до анабиоза  проведёт в своей комнате и будет выходить только по мере необходимости.

Девушка поднялась с больной головой и тёмными кругами под покрасневшими глазами. Она упорно игнорировала расспросы соседки, в конце концов Варя раздражённо пожала плечами и удалилась на свою половину.

В лазарет Лика шла быстрым шагом, перед её глазами всё плыло. Она всё ещё болела обидой, в чём никак не желала себе признаться.

И, как назло, именно в это утро ей на пути встретился Дмитрий Веслов, второй бортинженер. Он приветливо кивнул Лике и хотел было остановиться, но та, едва ответив на приветствие, опустила голову и прибавила шагу. Запыхавшись, Лика отдышалась только у двери лазарета. Там она и простояла с десяток минут, прислушиваясь к биению сердца и тщетно пытаясь остановить вырвавшиеся на волю слёзы.

Лика подумала, что самое лучшее в данной ситуации сказаться больной и уйти к себе. Но, с другой стороны, в соседней комнате сейчас Дима, да и осмотра Константина в случае болезни не избежать. А значит, и ненужных расспросов.

Докладывать о вчерашнем капитану Лика не желала, сама не зная почему. Отчего-то её терзал стыд, словно была правда в жестоких обвинениях старпома. Придётся пересказать все унизительные подозрения. А начать с того, что случайно подслушивала под дверью, в случайность этого, разумеется, никто не поверит, и она заслужит позорную славу человека, сующего нос не в свои дела. И это никак не поможет ей стать своей в коллективе. Да и Костю подставлять не хотелось, хотя Лика и понятия не имела, о каких секретах тот спорил с Киреевым и насколько это может быть важным.

Девушка понемногу успокаивалась. Вздохнув протяжно, Лика робко постучалась в дверь лазарета, но вместо Кости ей открыл Стас.

— Доброе утро! — бодро приветствовал девушку тот.

— Доброе! Я думала сегодня вахта Кости, — пробормотала Лика, смотря в сторону.

— Заходите! Он приболел.

Доктор посторонился и пропустил её внутрь.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил он, внимательно вглядываясь в лицо Лики. Она не любила такие пытливые взгляды, скорее всего, боялась осуждения.

— Нормально. Спала плохо.

— Присаживайтесь и оголите руку - прогоним через детектор. Не нравится мне ваше настроение!

— Нет! — выпалила Лика, пряча руки за спиной. — Я просто расстроена мрачными прогнозами. Сами же говорили: не долетим.

— Предположим, я вам поверю. Присаживайтесь, мне и так предстоит провести весь день на ногах. Про сегодняшний вечер помните?

Лика угрюмо смотрела на пухлого мужчину, пытающегося под ничего незначащими фразами замаскировать допрос. Она кивнула.

— Это обязательно?

— Конечно. Что вы, Смотрины! Это должно быть интересно! И капитан вас не поймёт.

Девушка усмехнулась и покачала головой:

— Меня никто не понимает! Я к этому привыкла.

— Да присаживайтесь уже! А то торчите посреди комнаты, как в суде.

Лика присела на кушетку у дальней стены, чтобы её лицо было в тени. Стас откинулся на высокую спинку стула и скрестил руки на груди. Он прикрыл веки и стал похож на психиатра времён дедушки Фрейда.

— Теперь сами видите, что ваш анабиоз — благо. Не только для вас, но и для всей команды.

— Я вас не понимаю.

— А губки поджали, — промурлыкал Стас, метнув на неё острый взгляд. — Я не знаю подробностей, но вы явно расстроены. Сеанса связи с Землёй не было, значит, причина в ссоре здесь, на корабле. Можете и дальше молчать, вон, как глазища сверкают, как озёра!

У Лики колотилось сердце, ей казалось, она и дышать перестала. Доктор помолчал, ехидно улыбаясь, а потом медленно заговорил, будто рассуждая вслух:

— Их оправдать нельзя, разумеется. Профессионалы не должны поддаваться суевериям, — он помолчал и с горьким смешком добавил: - А понять можно. Экспедиция к чёрту на кулички, да ещё и первая пропала! Клон на борту при таком раскладе, как чёрная метка.

Лика нервно сглотнула слюну и закашлялась.

— Все знают?

— Капитан вас не выдал, Анжелика, если вы об этом. Но слухи не засунешь в карцер!

Лика почувствовала, что краснеет и в то же самое время вздохнула с облегчением: самую неприятную часть истории пока удаётся скрыть. Девушка опустила голову, чтобы не выдать свою радость.

Но Стас понял её по-своему:

— Да не стесняйтесь, в конце концов, это не преступление - быть...немного другим. По фенотипу вы не отличаетесь от нас.

— Липа хотела, чтобы это оставалось тайной, — промолвила девушка и против воли утонула в воспоминаниях. Память вытащила наружу давние страхи и потрясения: Лика проплакала несколько дней, когда узнала, что её отец вовсе не погиб, а его просто не было. Вернее, он был, но как бы и не её отец, и она - не совсем дочь своей матери.