Онлайн книга «Дочь Генерала. Книга 1»
|
– Ты меня наказываешь… да? – тихо, едва слышно прошептала Даша, более не чувствуя слез. Она даже не посмотрела на мужчину, всё её внимание сконцентрировалось на его бедрах, что соприкасались с ее, и на члене, который она чувствовала рядом со своим девственным лоном. Он не ответил. Впился губами в её сосок, заставляя Дашу прикусить губу до крови. Она помнила другие прикосновения… Аккуратные… Трепетные… Возбуждающие. – За то, что я танцевала с Русланом, да? За то, что просто… аааааа… Она задохнулась. Сначала боли не было. Григорий пальцами раздвинул створки лона и вошёл головкой. Замер. Замерла и Даша, чувствуя во рту привкус крови. Внизу живота расползалось жжение. Всё-таки Дашу никто не подготовил, никто не возбудил. Лишь наказывал… Вот так. Осмысленно. Целенаправленно. Из глаз повторно брызнули слезы. От обиды, смешанной с физической болью, от отчаяния и искреннего непонимания: за что?.. – Боже… Даша выгнулась, заметалась, попыталась выползти из-под Григория, убрать тяжесть, что, казалось, раздирает её. – Снегурка… Давление и вспышка боли. Даша закричала, но жесткие губы тотчас накрыли её, вбирая в себя её стон. Вмиг ставшие чужими мужские руки сжали её плечи, не давая возможности вырваться, выскользнуть. Плоть проникла дальше. Умом Даша понимала, что её не раздирают, что и должно быть больно. А сердцем… Нет. Не могла. Жестокость мужчины, которому она поверила, не знала границ. Она искала тепла, лучшей жизни. Любви. Тянулась к нему, а натолкнулась на тотальный контроль, диктатуру и насилие. Девушка уже не замечала, что Гриша целовал её с рвущейся наружу нежностью. Что руки гладили, успокаивали, что движения бедер не были резки. Даша задыхалась. Она вцепилась ему в плечи, оставляя кровавые царапины. То вскидывая руки, то заламывая их. – Пожалуйста… Пожалуйста… Хватит… Она молила ему в губы. Он собирал своими губами её слезы. И двигался, приближая свой апофеоз и её агонию. Он качнулся последний раз, входя на полную, пронзая Дашу насквозь, и замер. Замерла и она, не веря, что всё закончилось. Даша закрыла глаза, не замечая, как уткнулась в плечо Григорий. Она искала утешения у своего же насильника. Зато всё заметил и понял он. Он не спешил выходить из неё. Гладил, что-то шептал. Осторожно целовал, едва прикасаясь к коже. Даша не реагировала ни на что. Жжение и боль внизу живота забирали всё. – Гриш, выйди… Пожалуйста… – униженно всхлипнула она, не в силах больше терпеть его тяжесть на себе. И не только тяжесть. Мужчина выругался и вышел. – Мляяяя… Сколько крови. Я… Она ничего не желала слушать. Подтянула ноги к груди, нащупывая рукой халат или покрывало, чтобы прикрыться. С губ снова и снова срывались рыдания. Она второй рукой зажала себе рот, не в силах заглушить истерику. Хотела, чтобы было всё красиво? В первый раз, Даша? Хотела «по-настоящему»? Получила? Получила… Григорий лег за её спиной и притянул к себе. Оттолкнуть бы! – Я тебе… никогда не прощу, – всхлипнула Даша. Даже ей показались её же слова жалкими и ничтожными. Гриша сжал растрепавшуюся косу девушки и спокойно произнес: – Ты думаешь, меня волнует твоё прощение? ⁂ Он соврал. Его волновало. Осознание этого придет потом – утром. Когда он очнется от марева яростной ревности, в которую погрузился, сам того не ведая. Зимин притянул к себе Снегурку, пытаясь хоть как-то сгладить её боль. Боль, причиненную им. Она права – он её наказал. Намеренно. Так надо. Иногда приходится делать то, что противно и мерзко, чтобы потом всё шло ровно. Как полагалось. Григорий больше ничего не говорил. Даша тоже. Лежала притихшая. Всхлипывать тоже перестала. Он дождался, пока её дыхание выровняется. Уснула. И лишь после этого поднялся. Взгляд снова опустился на пах с засохшей кровью. Твою ж… Он поправил покрывало, прикрыв истерзанное тело Даши. Пошатываясь, словно выпил не два стакана виски, а как минимум бутылку в одно лицо, Гриша вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. В голове стояла звенящая пустота. Ни мыслей, ни эмоций. Оставаясь по-прежнему голым, он прошёл к бару и снова налил себе виски. Сегодня он пьет. И много. Выпил и лишь тогда пошёл в душ. Включил воду и встал под струи. Даша… Снегурка… Внутри что-то взорвалось. Как она зажималась. Смотрела. Гриша, точно запертый в клетку лев, мотнул головой, а потом поднял руку и ударил в стену. Ещё раз и ещё. Боли он не чувствовал. Затуманенным взором видел, как струйки воды окрашивались в алый цвет, но ему было всё равно. Да, сегодня он будет пить. Выйдя из душа, Седой всё же накинул халат, сразу же испачкав его кровью. Нынешней ночью что-то её многовато… Психуя и ругаясь, уже не стесняясь в выражениях, он нашёл аптечку. Расшвыривая медикаменты, добрался до перекиси и пластыря. Обработал кое-как раны. Пить… Снова. Гриша опустился в кресло и прикрыл глаза. Он сделал всё правильно. Даша – его! И если она думает, что он её отпустит, даст свободу – хренушки. Она сильно заблуждается. В комнате запрет, охрану приставит. Никуда не отпустит. Ни-ку-да. Седой пил прямо из горла. Он несколько раз вставал, подходил к двери, отделяющей его от спальни Даши. Брался за ручку и тормозил себя. Возвращался в кресло. Григорий не помнил, как его сморило. Он вырубился прямо сидя. Проснулся под утро от того, что тело затекло. Пошевелился и застонал от дичайшей головной боли. Да здравствует похмелье. Давненько с ним такого не было. Не разрешая себе думать про Снегурку, Гриша снова прошёл в душ, предварительно закинув в себя пару чудо-таблеток. Он знал, что через пять, максимум десять минут, вся дурь из его крови ликвидируется, и он будет в норме. |