Онлайн книга «Следы на песке»
|
Но, с другой стороны, что он знал о женщинах? «Вот извольте, этот список красавиц…», как исполнил бы моцартовский Дон Жуан, а списочек-то скудноват – раз-два и обчелся: один роман до Ливии, потом Ливия, потом двадцатилетняя девушка, имя которой даже вспоминать не хочется, и вот теперь Ракеле. А Ингрид? Ну, Ингрид – особая статья, но в их отношениях демаркационная линия между дружбой и чем угодно иным и правда весьма тонка. Женщин он за время своих расследований узнал, конечно, много, но это были знакомства при особых обстоятельствах, а женщины в таких случаях всегда старались казаться иными, чем они были на самом деле. Официант принес салат, освеживший язык, нёбо и мысли. – Хочешь виски? – Почему бы и нет? Заказали, им сразу принесли. Настало время поговорить о деле, беспокоившем Ракеле. – Я принес журнал, но оставил его в машине, – начал Монтальбано. – Какой журнал? – С фотографиями лошадей Ло Дуки. Я тебе говорил по телефону. – Ах да. И, кажется, я тебе сказала, что у моего коня было треугольное пятно на боку. Бедный Супер! – А как случилось, что ты увлеклась лошадьми? – Отец заразил своей страстью. Ты, конечно, не знаешь, но я была чемпионкой европейского уровня. Монтальбано изумился: – Серьезно? – Да. Дважды выигрывала конкурс на Пьяцца ди Сиена в Риме, побеждала на скачках в Мадриде и Лоншане… Славные были времена. – Она смолкла. Монтальбано решил играть в открытую: – Почему ты так хотела со мной увидеться? Она вздрогнула – не ожидала вопроса в лоб. Потом выпрямилась, и комиссар понял: перед ним снова та Ракеле, что была при первой встрече в участке. – По двум причинам. Первая – сугубо личная. – Расскажи. – Поскольку после моего отъезда мы вряд ли увидимся, я хотела объяснить тебе мое поведение во Фьякке. Чтобы у тебя не осталось искаженного впечатления обо мне. – Не надо ничего объяснять, – сказал Монтальбано, резко ощутив, как его вновь накрывает волной неловкости. – Нет, надо. Ингрид – а она меня хорошо знает – должна была предупредить тебя, что я… Не знаю, как сказать… – Если не знаешь, как сказать, то и не говори. – Если мужчина мне нравится, по-настоящему, глубоко – а такое со мной нечасто случается, – то я не могу не… начать с ним с того, что для других женщин – финишный рубеж. Вот. Не знаю, насколько я… – Ты отлично все объяснила. – А потом – два варианта. Либо я и слышать не хочу об этом человеке, либо стараюсь как-то удержать его рядом с собой, в качестве друга, любовника… И когда я сказала, что ты мне понравился (кстати, Ингрид передала, что тебя это огорчило), я не имела в виду то, что между нами произошло. Я имела в виду то, каков ты, твои поступки… в общем, тебя как человека. Понимаю, моя фраза могла быть неправильно истолкована. Но я не ошиблась, раз ты подарил мне этот вечер. И закроем эту тему. – А вторая причина? – Она касается украденных лошадей. Но я передумала и теперь не знаю, стоит ли тебе об этом говорить. – Почему нет? – Ты сказал, что не ведешь это расследование. Не хочу вешать на тебя лишние проблемы. – Тем не менее, если хочешь, расскажи. – На днях я ездила с Шиши на конюшню, там мы застали ветеринара за осмотром лошадей. – Как его зовут? – Марио Анцалоне. Отличный врач. – Не знаком. И что случилось? – Ветеринар в разговоре с Ло Дукой заявил, что не может взять в толк, почему украли Руди, а не Лунного Луча – лошадь, на которой я выступала во Фьякке. – Почему? – Он сказал, что если в шайке был знаток, то он, несомненно, предпочел бы Лунного Луча, а не Руди: во-первых, потому что Лунный Луч гораздо лучше Руди, а во-вторых, потому что Руди болен и вряд ли поправится – он вообще-то предлагал его усыпить, не дожидаясь предсмертной агонии. – А как реагировал Ло Дука, ты знаешь? – Да. Ответил, что слишком привязался к Руди. – Чем он болен? – Вирусным артериитом: эта болезнь повреждает стенки артерий. – То есть вышло так, будто воры влезли в шикарный автосалон и угнали дорогущее авто, прихватив заодно раздолбанную малолитражку. – Вроде того. – А болезнь заразна? – Да. Кстати, по дороге в Монтелузу я устроила Шиши головомойку: «Как же так? Ты обещал заботиться о моем коне, а сам выделил ему стойло рядом с больной лошадью?» – А прежде где ты его держала? – Во Фьякке, у барона Пископо. – И как оправдывался Ло Дука? – Сказал, что его лошадь уже миновала заразную стадию болезни. И добавил, что, хотя, с учетом обстоятельств, это лишено смысла, я могу позвонить ветеринару и тот подтвердит его слова. – То есть его лошадь умирала? – Ну да. – Так зачем было ее красть? – Потому-то я и хотела с тобой увидеться. Я все думала над этим и пришла к выводу, который противоречит тому, что сказал тебе Шиши во Фьякке. – А именно? – Украсть и убить хотели только мою лошадь, но, поскольку Руди как две капли воды похож на Супера, они не поняли, которая из них моя, и увели обеих. Хотели опозорить Шиши, так и вышло. Эта версия в участке уже звучала. – Ты читал вчерашние газеты? – продолжила Ракеле. – Нет. – В «Коррьере делль Изола» напечатали большую статью о похищении наших лошадей. Но журналисты не знают, что моя была убита. – Откуда же им знать? – Ведь во Фьякке все видели, как я выступала на чужой лошади! Наверняка у людей возникли вопросы. Супер побеждал во многих соревнованиях, его отлично знали в мире конного спорта. – На нем всегда ездила именно ты? Ракеле странно усмехнулась: – Если бы! Потом, помолчав, спросила: – Прости за любопытство: ты хоть раз бывал на настоящих скачках? – Впервые – во Фьякке. – А футбол тебе нравится? – Когда играет национальная сборная, иногда смотрю. Но мне больше нравятся гонки «Формулы-1» – возможно потому, что я так толком и не научился водить машину. – Ингрид сказала, ты много плаваешь. – Да, но не ради спорта. Они допили виски. – Ло Дука справлялся в полицейском управлении Монтелузы о ходе расследования? |