Онлайн книга «Мой чужой дом»
|
– Разумеется. Какое-то время мы молчим. Я завариваю свежий кофе и разогреваю в духовке замороженные рулетики. Усевшись за барную стойку перед окном с изумительными видами, мы задумчиво пьем кофе. – Отличный дом, – неожиданно говорит Флинн. – Ты проделала адскую работу. – Не только… – пытаюсь я возразить, но он меня перебивает: – Именно ты. Ты была моторчиком предприятия. У тебя сразу сложился замысел. Я бы до такого не додумался. Даже сомневался, нужен ли мне этот дом… Скорее, нужна ли я. – В общем, я просто хотел сказать – ты молодец! – Спасибо. – Я задумываюсь. – Смешно… Вот так мечтаешь о чем-то, воплощаешь мечту – а все не так, как ты себе представлял… Флинн бросает на меня вопросительный взгляд. – Я до сих пор не дописала второй роман. А мне его надо сдать до конца месяца. – Не укладываешься в сроки? – уточняет он. Я в отчаянии мотаю головой. – Наверное, моей музой был ты. Он не смеется шутке. – Эль… – Нет, со мной все в порядке, правда. Все будет хорошо. У тебя сейчас более серьезные заботы. Флинн глубоко вздыхает. – Думаю, мне пора. Надо заняться организацией похорон. Ты ведь придешь? Мы вместе выходим в прихожую. Флинн надевает пальто, которое я подарила ему на Рождество два года назад. На рукаве есть прореха – зацепил сломанную доску, когда чинил матери забор. Вспомнит ли он об этом, если посмотрит на рукав? Пробудит ли вид латки, как и тысячи других мелочей, тоску об ушедшей матери? Флинн оборачивается ко мне. – Спасибо за поддержку. Мы обнимаемся, под пальцами скользит плотная ткань пальто. Флинн подается назад, а мне до боли в сердце не хочется размыкать руки. – Не за что. – Только не кидайся на меня с ножом в следующий раз. Я начинаю смеяться. Шутка немного разряжает обстановку, обоим становится легче. – Флинн, у меня вопросик… Только не удивляйся… – смущенно говорю я, решив кое-что проверить напоследок. – Ты ничего не писал на окне на лестничной площадке? – В смысле – писал? – На запотевшем стекле, на конденсате. – А зачем на окне что-то писать? – недоумевает он. – Там была надпись. Увидела ночью на свету. Возможно, ей уже сто лет. – И что пишут? Я неуверенно мнусь, представляя, как глупо это звучит. – Я у тебя дома. Флинн настороженно прищуривается. – На каком окне, говоришь? Покажи! – Я уже стерла. – Наверное, гости пошутили, – предполагает он. Я молча киваю, хотя, кроме книжного клуба, ко мне за последний месяц никто не заглядывал. Если только надпись не со времени пребывания здесь арендаторов. За спиной раздается металлическое звяканье – в почтовый ящик заталкивают корреспонденцию. Флинн подбирает с пола пачку писем, отдает мне и выходит на улицу. Солнце уже поднялось: видимо, денек предстоит погожий. Вот и прекрасно. Хоть с погодой повезет на обратном пути. Я рассматриваю ярко озаренное лицо Флинна: в глубоких бороздах на лбу и в солнечных лучиках морщин вокруг глаз печать времени… Его взгляд упирается в пачку писем в моих руках. Что там не так? На верхнем коричневом конверте красуется большой красный штамп с заглавными буквами: «Последнее напоминание». – Какие-то проблемы? – интересуется Флинн. Я прячу корреспонденцию под мышку. – Никаких. Все отлично. Он пристально смотрит мне в глаза, будто говоря: «Я вижу тебя насквозь, Эль Филдинг». – Кстати, давно хотел тебе сказать… – Он умолкает, смущенно уставившись на мыски ботинок. Сердце начинает биться чаще, в душе просыпается надежда… Флинн снова поднимает на меня взгляд. Ну же! – Ты достаточно осторожна в социальных сетях? Я растерянно моргаю. – В социальных сетях? – Я просматривал твою страничку. Ты очень подробно рассказываешь о своих занятиях. Фотографируешь каждый уголок дома. Отмечаешь, куда ходишь, где и когда гуляешь. Ты приглашаешь в свою жизнь посторонних. Словно они тебе очень… очень близки. Мне вспоминается последнее сообщение от Книгочея101 и становится не по себе. – Соцсети для того и созданы, – пытаюсь защититься я. – Людям хочется заглянуть в чужую жизнь. – А если им захочется большего? Ты оповещаешь всех, что ушла на пробежку к морю и выкладываешь снимок с пляжа. Если человек знает это место, то легко вычислит местонахождение. Увидит, что ты одна. И в доме никого нет. – Никто не знает, где я живу. – Правда? Ты выложила тучу фотографий с видами из окна. Рано или поздно кто-нибудь узнает бухту и поймет, что дом находится на вершине скалы. – И что с того? Ты пытаешься меня запугать? Флинн страдальчески кривится. – Нет, конечно! Просто тревожусь за твою безопасность. Все, что ты пишешь, чем делишься, навсегда останется в Интернете. Это же следы! – Спасибо за инструктаж по безопасности, господин полицейский. – Я улыбаюсь, чтобы придать беседе немного беззаботности. – А ты с какой радости шерстишь «Фейсбук»? Я думала, ты ненавидишь соцсети. – Что ты хочешь от меня услышать? – устало говорит он. – Что иногда я заглядываю на твою страничку – узнать, как у тебя дела? Вот так – теперь доступ к моей жизни у Флинна только через экран компьютера. На душе становится грустно. Он на минуту задумывается, слегка покачиваясь из стороны в сторону. – Когда друзьям известно о твоей жизни больше, чем мне… это тяжело. Все новости я узнавал от Хизер и Ника. Они держали меня в курсе дел. Что ты ездила во Францию, что вступила в книжный клуб. Что выпускаешь прямые эфиры или что-то в этом духе. Они уверяли, вид у тебя счастливый… – Пойми, это лишь часть моей реальности, обертка! – запальчиво восклицаю я. – Я показываю людям то, что они желают видеть! Думаешь, у меня осталась хотя бы половина подписчиков, если бы я делилась скучной бытовой ерундой? Если бы писала правду? По лицу Флинна пробегает тень. Правда… Неудачное слово. Оно и раскололо наш брак. – Я имею в виду, что никому не интересно смотреть на измученное бессонницей лицо. Или на пустые кофейные чашки рядом с крутящимся счетчиком слов. Да, пропущенная через фильтры идеальная жизнь – бред, полная ерунда, но это часть моей работы, и я должна ее выполнять! |