Онлайн книга «Жаркий август»
|
– Как мы посмотрим? Ключи у тебя! – крикнула Лаура. Гвидо, надеявшийся было передохнуть, поднялся, чертыхаясь, и отпер калитку и стеклянную дверь. Тут же раздался хор: – Бруно, Бруно! – С этого придурочного ребенка станется просидеть целый день под кроватью, просто назло, – заявил Гвидо, теряя терпение. Обыскали весь дом: под кроватями, в шкафу, на шкафу, под шкафом, в кладовке со швабрами – без толку. Через какое-то время Ливия заметила: – И Руджеро что-то не видать. И правда. Кот, который вечно вертелся под ногами (уж кому это знать, как не Гвидо), будто тоже испарился. – Руджеро, если его зовешь, обычно или прибегает, или мяукает. Давайте позовем. Мысль была здравая: раз уж мальчишка не откликался, единственным, кто мог хоть как-то отозваться, оставался кот. – Руджеро! Руджеро! Кота не видать и не слыхать. – Значит, и Бруно в доме нет, – решила Лаура. Все вышли и принялись искать вокруг дома, заглянули в обе припаркованные машины – никого. – Бруно! Руджеро! Бруно! Руджеро! – А может, он пошел по дороге к шоссе? – предположила Ливия. Лаура тут же вскинулась: – Не дай бог, он туда дойдет… Там такое движение! Гвидо сел в машину и двинулся в сторону шоссе с пешей скоростью, вертя головой направо и налево. Доехал до шоссе, повернул назад и увидел, что у дверей того домишки, что поплоше, стоит крестьянин лет пятидесяти, затрапезно одетый, в замызганной кепке, и так пристально пялится в землю, будто считает там муравьев. Гвидо затормозил, высунулся в окно: – Эй, послушайте… – А? – откликнулся тот, поднимая голову и моргая, будто его только что разбудили. – Вы тут ребенка не видели? – Чего? – Мальчика трех лет. – А что? «Что за дебильный вопрос», – подумал Гвидо, чьи нервы уже были на взводе. Но ответил: – Пропал, найти не можем. – Ай-ай-ай, – сказал крестьянин, резко меняясь в лице и разворачиваясь к дому. – Что значит «ай-ай-ай»? – удивился Гвидо. – «Ай-ай-ай» значит «ай-ай-ай», и точка. Я пацаненка этого не видел, ничего про ваши дела не знаю и знать не хочу, – отрезал собеседник, зашел в дом и захлопнул дверь. – Эй, вы куда?! – завопил взбешенный Гвидо. – Так с людьми не разговаривают! Что за хамство! Ему хотелось поскандалить и хоть как-то отвести душу. Он вышел из машины, подошел к двери, поколотил в нее, попинал ногами – без толку, дверь так и не открылась. Запыхавшись, снова сел в машину, проехал мимо второго дома – того, что выглядел поприличнее, – но дом показался ему пустым, так что он поехал дальше и вернулся к своим. – Не нашел? – Не нашел. Лаура обняла Ливию и разрыдалась. – Видите? Я же говорила, что этот дом проклят! – Лаура, уймись, ради бога! – взмолился муж. Единственное, чего ему удалось добиться, – Лаура зарыдала еще громче. – Что нам теперь делать? – спросила Ливия. Гвидо недолго думал: – Пойду позвоню Эмилио. Мэру. – А зачем мэру? – Пусть пришлет ту же команду. Или каких-нибудь патрульных. Чем больше народу будет его искать, тем лучше. Скажешь, нет? – Постой. Может, лучше позвонишь Сальво? – И то верно. Монтальбано подъехал минут через двадцать на служебной машине. За рулем сидел Галло, летевший со скоростью, достойной гонок в Индианаполисе. Вышедший из машины комиссар был усталым, бледным и недовольным – впрочем, так он выглядел всякий раз после поездки с Галло. Ливия, Гвидо и Лаура затараторили наперебой, и лишь ценой недюжинных усилий Монтальбано удалось хоть что-то понять, прежде чем все смолкли, взирая на комиссара в ожидании утешительного ответа, как паломники, ждущие благодати от Мадонны Лурдской. Вместо этого они услышали: – Могу я попросить стакан воды? То ли жара его так доконала, то ли подвиги Галло, но нужно было прийти в себя. Женщины разочарованно смотрели на него, пока Гвидо ходил за водой. – Где он может быть, как ты думаешь? – спросила Ливия. – Откуда ж я знаю, Ливия? Я не волшебник! Сейчас разберемся, только успокойтесь, вся эта суматоха мне только мешает. Гвидо принес ему воды, и Монтальбано напился. – Кто-нибудь мне объяснит, чего мы торчим тут на солнцепеке? – спросил он. – Ждем, пока удар хватит? Пойдемте в дом. Галло, и ты тоже. Галло вышел из машины и вместе со всеми покорно двинулся за комиссаром. Стоило им войти в гостиную, как нервы у Лауры сдали. Она издала пронзительный стон не хуже пожарной сирены, после чего отчаянно разрыдалась. В голову ей пришла ужасная мысль: – Его похитили! – Лаура, не говори ерунды, – осадил ее Гвидо. – Кто, по-твоему, мог его похитить? – спросила Ливия. – Да мало ли кто? Цыгане! Циркачи! Бедуины! Я сердцем чую – похитили бедную мою деточку! Монтальбано поймал себя на нехорошей мысли: если кто-то и впрямь похитил такого паршивца, как маленький Бруно, то наверняка вернет его еще до темноты. Но промолчал и только спросил у Лауры: – А Руджеро тогда зачем похитили? Галло так и подскочил на стуле. Он знал от комиссара, что пропал один мальчишка, но по приезде остался сидеть в машине и не слышал того, что рассказали Монтальбано. А теперь получается, пропавших двое? Он вопросительно уставился на начальство. – Не пугайся, Руджеро – это кот. Аргумент с котом оказал чудодейственный эффект: Лаура чуть-чуть успокоилась. Монтальбано открыл было рот, чтобы изложить план действий, как вдруг Ливия застыла столбом, вытаращила глаза и слабым голосом произнесла: – О боже! Боже мой! Все посмотрели сперва на нее, потом проследили за ее взглядом. На пороге гостиной сидел Руджеро и с полнейшей невозмутимостью облизывал усы. Лаура опять взвыла сиреной и запричитала с новой силой: – Теперь убедились? Кот здесь, а Бруно нет! Его похитили! Похитили! – И рухнула в обморок. Гвидо и Монтальбано подхватили ее, отнесли в спальню и уложили на кровать. Ливия поспешно соорудила ей на голову ледяной компресс, сунула под нос бутылку с уксусом – все без толку, Лаура глаз не открыла. |