Онлайн книга «Ведьмин вяз»
|
– Она клевая, – многозначительно заметил Шон. – Ага. Я же только что сказал, она лучше всех. Я с ней встречаюсь, кому, как не мне, знать, что она клевая. Она и вправду клевая. – Ты что, под спидами? – спросил Дек. – Не, это меня от тебя так прет. Чувак, ты сам чистейший, белейший колумбийский… – Точно, под спидами. А ну делись, засранец. – Я чист как задница младенца. – Тогда чего ты пялишься на эту телку? – Она красивая. Мужчина может любоваться красотой безо всякого… – Ясно, кофе перебрал, – сказал Шон. – Пей лучше пиво, хоть в себя придешь. Он указал на мою пинту. – Ради тебя – что угодно, – ответил я и залпом допил все, что оставалось в бокале. – Уххх. – Она роскошна. – Дек пожирал глазами брюнетку. – Эх, жаль. – Так вперед, – сказал я, хотя знал, что Дек, как всегда, заробеет. – Ладно. – Давай. Пока она отвернулась. – Она же не на меня смотрела. А на тебя. Как обычно. Дек, нервный коренастый очкарик с буйными непослушными медными волосами, выглядит неплохо, но отчего-то убедил себя в обратном – с предсказуемыми последствиями. – Эй, на меня девушки тоже заглядываются, – с притворной обидой заметил Шон. – Еще как заглядываются. Гадают, слепой ты или напялил эту рубашку на спор. – Зависть. – Шон печально покачал головой. Высокий, метр девяносто, с круглым открытым лицом и выпирающими мускулами, которые только-только начинали обмякать; женщины и правда частенько обращали на него внимание, но им ничего не светило, потому что Шон много лет, еще со школы, счастлив с одной девушкой. – Страшная штука. – Не парься, – успокоил я Дека. – Все у тебя наладится. Уж после такого… – и я еле заметным кивком указал на его голову. – После какого “такого”? – Сам знаешь. – Я коснулся своих волос. – Да о чем ты? Я наклонился над столом и проговорил вполголоса: – О пересадке волос. Молодчина, чувак. – Да не делал я пересадку! – Тут нечего стесняться. Сейчас все звезды это делают. И Робби Уильямс. И Боно. Дек, разумеется, разозлился еще сильнее. – Вы охренели? У меня все волосы свои! – И я об этом. Выглядят как натуральные. – Чисто натуральные, – поддакнул Шон. – Никто и не заметит. Отлично смотрится. – Никто не заметит, потому что ничего и нет. Я не делал… – Да ладно тебе, – перебил я. – Вон же они. Тут и…. – Отвали! – Придумал! Давай спросим у твоей красотки. – И я помахал брюнетке. – Нет. Нет-нет-нет. Тоби, я не шучу, я тебя убью. – Дек попытался схватить меня за руку, но я увернулся. – Чем не тема для подката, – в тон мне заметил Шон. – Ты же не знал, как с ней заговорить. Вот тебе пожалуйста. – Идите в жопу. – Дек встал, отчаявшись перехватить меня за руку. – Мудаки вы конченые, поняли? – Эй, Дек, – воскликнул я, – не уходи! – В сортир я. А вы пока успокойтесь. Давай, клоун, – он посмотрел на Шона, – твоя очередь. – Решил проверить, все ли на месте, – сказал мне Шон, проведя по линии волос. – Ты всё испортил. Этот аж вон куда уполз… Дек показал нам средний палец и, притворившись, будто не замечает ни нашего хохота, ни брюнетки, стал протискиваться к туалету меж откляченных задниц и рук с пивными стаканами. – Прикинь, он и правда повелся, – ухмыльнулся Шон. – Ваще. Повторим? – Он направился к барной стойке. Оставшись один за столом, я написал Мелиссе: Пью пиво с парнями. Позвоню позже. Люблю тебя. Она тут же ответила: Я продала то стимпанковское кресло! – и россыпь эмодзи с салютом. – Позвонила дизайнеру, она расплакалась от счастья, и я с ней чуть не разревелась.: —) Ребятам привет. Люблю тебя хххххх. У Мелиссы в Темпл-Баре свой магазинчик, который продает работы ирландских дизайнеров, всякие странные штуки: прикольные наборы из сообщающихся фарфоровых ваз, кашемировые пледы кислотных расцветок, самодельные ручки для ящиков в виде спящих белочек и ветвистых деревьев. Кресло это она не могла сбыть уже несколько лет. Поздравляю! – написал я в ответ. – Ты богиня продаж. Шон принес пиво, вернулся из туалета Дек – явно успокоился, но по-прежнему старался не встречаться взглядом с брюнеткой. – Мы спросили твою красавицу, что она думает, – поддел его Шон. – Она сказала, пересаженные волосы выглядят совсем как родные. – Сказала, что весь вечер не может на них насмотреться, – добавил я. – Спросила, можно ли потрогать. – Спросила, можно ли их лизнуть. – Жопу себе полижите. Знаешь, почему она с тебя глаз не сводит? – спросил у меня Дек и пододвинул табурет к столу. – Вовсе не потому, что ты ей понравился. Просто видела твое сладенькое личико в газете и теперь пытается вспомнить, за что тебя взяли – то ли ты старушку грабанул, то ли трахнул малолетку. – Значит, я ей нравлюсь, иначе ей было бы на это наплевать. – Размечтался. Слава тебе голову вскружила. Пару недель назад в разделе светской хроники действительно была моя фотография с открытия выставки, после чего надо мной принялись стебаться, потому что на снимке я болтаю с актрисой, которая всю жизнь снимается в бесконечной мыльной опере. Я работаю пиарщиком и маркетологом в небольшой, но довольно престижной художественной галерее в центре Дублина, в пяти минутах ходьбы переулками от Графтон-стрит. На последнем курсе колледжа я ни о чем таком не думал – мечтал устроиться в крупную пиар-фирму и пошел на собеседование в галерею исключительно для опыта. Однако же мне неожиданно понравился и высокий, недавно отреставрированный георгианский особняк с причудливой геометрией комнат, и хозяин галереи, Ричард, который уставился на меня сквозь криво сидящие очки и спросил, какие у меня любимые ирландские художники (к счастью, я подготовился к собеседованию, сумел кое-как ответить, и мы разговорились о ле Брокки, Полине Бьюик и прочих деятелях искусства, о которых я до той недели слыхом не слыхивал). Еще мне понравилось, что в галерее у меня будет полная свобода действий. В крупной фирме первую пару лет мне пришлось бы, скрючившись за компьютером, усердно поливать и возделывать чужие идеи гениальных пиар-кампаний в социальных сетях, ломать голову из-за того, удалять ли расистские комментарии интернет-троллей о каком-нибудь офигительно новом вкусе чипсов или оставить для хайпа; в галерее же можно пробовать все что вздумается, учиться на собственных ошибках и исправлять их по ходу дела, и никто не будет висеть над душой – Ричард толком не знал, что такое твиттер, хотя и понимал, что ему не мешало бы его завести, да и явно был не из тех, кто собирается контролировать каждый твой шаг. Я немного удивился, когда мне предложили работу, но согласился, практически не раздумывая. Несколько лет, рассудил я, несколько блестящих пиар-кампаний для украшения резюме – и перейду в крупную фирму на должность, которая меня по-настоящему устроит. |