Книга Сто оттенков страсти, страница 31 – Кристина Майер

— Тоже мне, звездочет, — буркнула она охрипшим голосом, а я рассмеялся.

— Сядь, пока не упала, и померь температуру, градусник на тумбочке. — без лишних споров она послушалась.

— Тридцать восемь и два, — произнесла Фиалка, когда я закончил перестилать постель.

— Потерпишь или собьем?

— Потерплю! — испуганно прохрипела она.

— Я хотел всего лишь дать тебе таблетку парацетамола. Лечиться начнем с утра, а сейчас возьми из этой коробки две таблетки и медленно их рассоси, они снимут боль в горле, — выключив свет, я прилег на постель.

— Ты здесь спать собрался?!

— А где? Лиза заняла раскладушку. Ей, кстати, с утра тоже придется давать лекарство для профилактики, — услышав об этом, Катя расстроилась.

— А ты не боишься от меня заразиться?

— Фиалка, я похож на того, кто трясется над своим здоровьем? Отворачивайся и засыпай.

— Почему Фиалка? — спросила она тихо.

— Цвет глаз, — ответил я. — Ты красивая, дикая, непредсказуемая, но в то же время хрупкая и ранимая, как этот цветок. — я слышал, как она затаила дыхание, но потом Катя заговорила:

— Знаешь, когда ты впервые назвал меня Фиалкой, я хотела в ответ обозвать тебя Ромашкой. Но не смогла. Ты жесткий, сильный, опасный и совсем не романтичный, Роман Георгиевич. Никакой ты не Ромашка, а самый настоящий Алмаз, — в тишине спальни ее тихие слова отчетливо слышались, и они заставили меня улыбнуться.

— Эта прозвище у меня со школы, все думают — из-за фамилии, скажу только, это не совсем так.

— У тебя твердый характер, ты не умеешь прогибаться, если считаешь, что прав — тебя не сломить, — уверено произнесла она. А я удивился ее проницательности.

— А еще у меня после драки на лице не было следов, я ощущал боль, но ссадины и синяки не оставались. — ответом мне стало тихое сопение.

******

Катя

Разбудила нас Лиза.

— Рома, ты обещал, что мы сегодня пойдем в парк, — радостный голосок раздался где-то совсем рядом. То ли ночь такая беспокойная была, и я не выспалась, то ли из-за болезни так ослабла, но подниматься мне не хотелось.

— Все разговоры после душа, — встав с постели и взъерошив пятерней еще больше волосы, чем со сна, он направился в ванну.

Украдкой, чтобы не заметила Лиза, я наблюдала за Алмазовым. Мне в этом мужчине нравилось все! И это была катастрофа! Вот как бороться со своими чувствами, если он рядом? Я почти всю ночь проспала в его объятиях, так спокойно и хорошо мне не было никогда в жизни.

— Катя, это что за коробочки? Ты заболела? — насупилась малышка.

— Совсем чуть-чуть, — прохрипела я, со сна голос звучал как скрип старой телеги.

Племяшка не унималась, задавала кучу вопросов и комментировала ответы. Она в силу возраста не могла знать, что мне больно говорить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Лиза, сегодня мы будем лечить Катю, согласна? — вернулся Алмазов в спальню и спас меня.

— А что надо делать? — загорелась энтузиазмом племяшка.

— Пока позавтракать, — произнес, улыбаясь, Рома, а я старалась делать вид, что не замечаю голого торса, от вида которого я ощутимо сглотнула и почувствовала сильную боль в горле.

А еще эта легкая небритость… он сейчас такой домашний. Хочется прижаться к нему и потереться о колючие щеки носом.

— Рома, я могу помочь тебе готовить еду. — Алмазов потерялся на секунду, а я довольно заулыбалась, не во всем же ему быть идеальным.

— Лиза, мы доверим тебе более важное занятие, подожди минутку, — вытащив из сумки футболку, он быстро натянул ее на себя. Несмотря на красивый торс, он не рисовался, не играл мускулами, оделся без лишнего выпендрежа и полез за планшетом.

В этот момент я поймала себя на мысли, что со стороны мы выглядим, как настоящая семья.

— Передай Кате градусник, — обратился Рома к малышке, — пусть мерит температуру. А ты садись рядом и выбирай из этого огромного меню все, что ты хочешь.

— А фруктовый лед можно? — сощурив хитро глаза, спросила племяшка.

— Можно все, кроме мороженого. — прежде чем Лиза успела надуть губы, он пояснил: — Катя расстроится, если мы без нее станем есть фруктовый лед.

— Я могу встать и сварить кашу, — говорить было больно, поэтому я старалась произносить короткие фразы.

— Катя, не порть праздник! Кашу я и так каждый день ем, а иногда и два раза в день. — после этого аргумента я перестала возражать.

— Фиалка, полоскать голо, — протянул Рома мне одну из коробок…

До обеда я устала от всех лечебных процедур. Лиза с удовольствием пила сладкий сироп для укрепления иммунитета, а мне достались самые горькие и противные лекарства, единственное, что я с радостью принимала — рассасывающиеся таблетки. Хорошо, что температура выше тридцати восьми не поднималась.

— Своди Лизу в парк, ты же ей вчера обещал, — сказала Алмазу, когда остались на кухне одни, племяшка смотрела мультик в спальне.

— Тогда я не знал, что ты заболеешь, планировал, что пойдем вместе.

— Не сидеть же ей из-за меня целый день в квартире. Тем более завтра ее нужно отвезти в детский дом, — последнее предложение я произнесла чуть не плача. Я Лизу даже навещать эти дни не смогу из-за болезни.

— Не хочу оставлять тебя одну. — после этих слов в области солнечного сплетения я почувствовала какую-то легкость. Это прозвучало так интимно, словно нас связывает что-то большее, чем фиктивный брак.

— Я почти всю жизнь одна. За эти несколько часов со мной точно ничего не случится, — продолжала я настаивать. Мне хотелось, чтобы Лиза получила в эти дни как можно больше положительных эмоций.

— Я подумаю, — ничего больше не сказав, он встал и вышел из кухни.

Я сидела, пила теплый ромашковый чай. Несмотря на болезнь, чувствовала в душе какой-то подъем, мне было хорошо от того, что он рядом. Из спальни доносился смех Лизы и Ромы, а я улыбалась, слушая их голоса, заряжалась позитивной энергетикой.

Интересно, когда Рома улетает? Завтра? Послезавтра?..