Книга Все зеленое, страница 74 – Ида Мартин

— Давай, я их всех прямо сейчас отсюда выгоню?

— Ты слишком много выпил и вёл себя ужасно, — произнесла я, силясь понять, что произошло на самом деле. Артёму было свойственно со зла сгущать краски, а сегодня он просто превзошёл себя. — И Дашу тоже цеплял. Я же видела.

— Ты вообще слышала, что я сказал? Или тебе в подробностях рассказать, что она говорила и делала? И как мы оказались в этой комнате?

— Нет. Не нужно. Просто извинись перед ней. Даяна права. Будет плохо, если Даша напишет про тебя гадости.

— Что? Извиниться? Может, ты ещё хочешь, чтобы я согласился на их предложение?

— Зачем ты так говоришь? Мне просто не нравится, что вышел такой конфликт. Мы решили это организовать, чтобы сделать тебе лучше, а в итоге, если сейчас всё не исправить, то будет только хуже. Просто извинись. В этом нет ничего зазорного.

— Извиниться за то, что я не захотел мутить с ней, потому что люблю тебя? — в небесных глазах пылало негодование. — Ты сама слышишь, что ты говоришь? Я извиняюсь, только если я поступил плохо, а сейчас я ничего плохого не сделал. Я поступил правильно и хорошо.

— Но иногда в жизни бывают такие моменты, когда извинение – это проявление великодушия и благородства, чтобы не было ссор и конфликтов.

— Значит, ты всё-таки хочешь, чтобы я согласился?

— Я просто хочу, чтобы ты всё исправил.

— Исправил? Да не вопрос… Сейчас пойду и всё исправлю. Делов-то. Но учти, ты сама меня об этом попросила!

Артём вскочил, схватил со стула майку и вылетел в коридор. Я бросилась за ним, но догнать не успела.

Быстрым шагом он вошёл в гостиную и громко выкрикнул:

— Так, народ, давайте-ка собирайтесь. Выдвигаемся бухать и тусить.

— Куда поедем? — Рон отставил в сторону стакан.

— А чёрт его знает? Найдем. Где-то же должны быть места, — Артём подошел к Касторке и, небрежно отодвинув Нильса, подсел рядом. Обнял за плечи и миролюбиво спросил:

— Ну, что? Оторвемся?

Она подняла на него заплаканные глаза, шмыгнула носом и уголки её губ медленно растянулись.

— Оторвёмся.

— Вы же все пили, — поразилась Зоя.

— Тут до города довольно далеко, — сказал Влад.

— И чего? — Артём с вызовом посмотрел на него.

— Давай, рыжик, собирайся, — Рон смачно шлёпнул Зою по попе, и она с разворота двинула кулаком ему в плечо. — Ещё раз так сделаешь, нос сломаю.

Макс одобрительно хохотнул.

— Всё отлично, — Даяна подняла вверх большой палец. — Я не пила. В моей машине легко умещается семеро. Не легко, но впихнем. Проверено. Давайте-ка посчитаем сколько нас…

Они стали считать. Всего одиннадцать человек. Четверым нужно было остаться.

Первой отказалась Зоя, за ней сразу же и Макс. Услышав, что Макс собирается остаться, Артём стал его уговаривать, но тот ни в какую.

— Я с ними, — сказала я.

— Эй, Витя, ты чего? — лицо Артёма вытянулось.

— Всё нормально. Я же болела недавно. Мне не нужно такое.

Он как-то странно посмотрел и недовольно покачал головой.

— Ну, хорошо…

— Я тоже не еду, — вдруг объявил Нильс.

Все переглянулись, но отговаривать его почему-то никто не стал.

Они ещё какое-то время шумно собирались. Вышли на улицу, постояли возле машины, наконец, хлопнули дверцы, и в один момент наступила необычайная тишина.

— Счастье-то какое, — выдохнула Зоя, затем повернулась к Максу и Нильсу. — А сейчас мы дружно уберемся здесь и будем отдыхать.

Нильс хотел что-то возразить, но она уже нагрузила его стаканами и отправила на кухню.

То, что Нильс остался не предвещало ничего хорошего. После разговора в саду он был мне ещё более неприятен. Стоило рассказать о нём Артёму, но за весь день возможности поговорить не представилось. А потом случился этот скандал.

Возможно, я была неправа, призывая его помириться с Касторкой, нужно было предвидеть подобную реакцию. Артём всегда вспыхивал, как спичка. Но мне слишком хотелось, чтобы всё успокоилось и улеглось.

Нильс заметил на кухне дуршлаг с малиной.

— Был бы здесь блендер, я бы мог вам малиновый Дайкири замутить. Я мастер по коктейлям.

— Точно! — подхватила Зоя. — Давайте замутим коктейль и пойдем на улицу смотреть звездопад, там сейчас столько звёзд сыпется. Август же.

— Но блендера нет, — обреченно сказал Нильс. — Поэтому Дайкири не получится.

— Можно из шуруповерта сделать, — предложил Макс. — Мы как-то с Тёмой в Юрово смастерили. Это быстро.

Пока они с Нильсом ходили в гараж и делали блендер, мы с Зоей вытащили на улицу к фонтану столик, зажгли маленькие плоские свечки и принесли пледы. Получилось очень уютно. После духоты, дыма, хохота, скандалов, нервов и безумного напряжения — сказка.

Сначала пришёл Макс, а за ним появился и Нильс, аккуратно неся на подносе четыре бокала, украшенные долькой лимона и с разноцветными трубочками внутри.

— Ваш Дайкири, — он выдал каждому в руки по бокалу. Мне достался с зеленой трубочкой. — Конечно не совсем то получилось, но будем считать, что это авторский рецепт.

Избавившись от подноса, Нильс достал из кармана маленькую портативную колонку и поставил на стол.

— Не…е…ет, — взмолилась Зоя. — Пожалуйста, давай только не будем слушать твою музыку. Я этого больше не выдержу.

— Мы можем слушать любое, — Нильс придвинул пластиковый стул к моему. — Чего ты хочешь?

— Здесь всё равно связи нет, — сказал Макс. — Блютус не прокатит. Я могу вам свой плейлист включить.

— Нет, не надо, — на этот раз попросила я. — От Ланы мы уснем.

— Ну и пожалуйста, — Макс шутливо надулся.

— Можно я включу? — спросила Зоя.

Её музыка была лёгкая, электронная, с приятным мужским вокалом и немного космическим звучанием. Зоя сказала, что этот стиль называется ретро-вейв, и мы какое-то время просто сидели, растворившись в его расслабляющей атмосфере.

Звук разлетался и тонул в ночи. Дайкири был прохладный и чуть кисловатый, с сильным привкусом малины. Ром в нем почти не чувствовался.

— Дайкири любили Хэмингуэй и Фицджеральд, — сказал Нильс, обращаясь ко мне. — Тебе нравится "Великий Гэтсби"?

— Да, — ответила я. — Наверное, даже больше, чем "Ночь нежна".

— А про что там? — спросила Зоя.

— Про то, как один человек всю жизнь любил одну девушку и делал всё-всё только ради неё, — пояснила я. — А она этого не оценила.

— Всё ясно. Все книги обязательно о том, что кто-то не может быть с тем, с кем хочет, — сказала Зоя.