Онлайн книга «Отблеск безумной звезды»
|
— Вы же были бескорыстны, общаясь со мной? — нахмурилась Оля. — Да! — сердито произнес он. — То есть нет… Да, да! — Пал Палыч, миленький… все пройдет, — сказала Оля. — Вот лето кончится, и я уеду. Больше вы меня никогда не увидите. Забудете как сон. Все пройдет… — Нет, вы подумайте, она еще меня утешает! — полушутя-полусерьезно произнес Пал Палыч. — Я бы душу продал за то, чтобы снова стать молодым! Как Фауст… — А вы вовсе и не старый! С чего это вы взяли, что старый?.. — насмешливо сказала она. — Вон, седой весь! — он дернул себя за волосы. — Дело не в этом. И вообще… — вздохнула Оля. — Помните, я вам рассказывала о вашем тезке, тоже Павле? — неожиданно спросила она. — Сыне Степана Андреевича? Да, конечно… — Он хороший человек. Все его ругают почем зря, а он — хороший. Некоторое время Пал Палыч смотрел на Олю. Потом вздохнул, сел снова в свое кресло. — Павел. Хоть одно утешение — ты полюбила человека по имени Павел. — Да я еще сама не поняла, люблю его или нет… — Любишь, любишь! — сердито закричал Пал Палыч. — Я же не слепой… И жениха даже из-за него бросила! А женихами просто так не бросаются! — Пал Палыч… — Все, Журавлева, иди, некогда мне с тобой лясы точить, у меня дел полно! Оля уже взялась за ручку двери, но Пал Палыч снова ее окликнул: — И гадость эту тоже забери… — Какую гадость? — растерялась Оля. — Вот эту, — он швырнул на стол стопку толстых глянцевых журналов. — С начала лета у меня копятся… В коридоре, перед кабинетами, разложи, чтобы пациенты, значит, не скучали. Любит бабье всякую ерунду читать! …Он сидел за воротами в машине и все глядел на телефон, точно раздумывая: звонить или подождать еще немного?.. — Я здесь! — закричала Оля, и, распахнув дверцу, упала на переднее сиденье. — Долго?.. — Очень! — серьезно ответил Павел и поцеловал ее. — Прокатимся немного? — До поворота… Они поехали по узкой дороге, с обеих сторон подступали деревья, и в первый раз Оля заметила, что начинает желтеть листва. — Может быть, передумаешь? — мрачно спросил Павел, крутя руль. — Ты пойми, я не для себя стараюсь, мне просто не хочется оставлять тебя одну… — Чего ты все-таки боишься? — Да как не бояться, тут этот твой и все такое… — взорвался Павел. — Викентий — очень разумный человек, — сказала Оля. — Он не Отелло. А Эмма Петровна просто в восторге, что наконец избавилась от меня! Я думаю, она окончательно сумела убедить Кешу, что я ему не пара… Они остановились у развилки. Одна дорога вела к дачному поселку, а другая — в Москву. Павел собирался ехать через Москву. — Ты звони мне, пожалуйста, — тихо сказал Павел. — И телефон не забывай включать! Я за тобой заеду. Жди меня. — Конечно. Конечно-конечно!.. — Оля улыбнулась и поцеловала Павла — в лоб, щеки, губы… — Я тебя люблю! — Павел обнял Ольгу, зарылся лицом в ее волосы. — Какие глупые слова… Разве ими можно что-то выразить! — Какие слова? — Да эти — «я люблю тебя»! Сама подумай, сколько человек их говорило до нас и сколько будет говорить после! И еще миллион, а может, даже миллиард человек сейчас тоже повторяют их… — Так придумай новые! — засмеялась Оля. — Видимо, придется. А пока — я люблю тебя! — Паша, Паша… — она тоже изо всех сил прижималась к нему, смеясь и плача. — Ты так прощаешься, как будто на войну уезжаешь! — Ну скажи мне, что тоже любишь… Хотя бы соври! — Паша… — она отстранилась. — Все будет хорошо… — Оля прикоснулась ладонью к его лицу, потом провела по его волосам. — Да, и подстригись, пожалуйста, а то как первобытный человек ходишь… — Ладно, — покорно произнес Павел. — А ты обещай мне, что потом сразу же поедем ко мне. Увидишь, как я живу, с Сашкой познакомишься… — Да, я просто мечтаю познакомиться с этим Сашкой! Павел неожиданно встревожился. — Погоди… Нет, я передумал, я не буду тебя с ним знакомить! Ну его… — Паша, это называется — бред ревности. — Пал Палыч твой просветил? — Паша! — нетерпеливо воскликнула она, пытаясь открыть дверь. — Все, выпусти меня… — Еще минутку, — он снова обнял ее. — Я как будто не в себе, прости, мучаю тебя всякой ерундой… прости! — Как там твой отец, кстати? — Отец? Да что ему сделается… Нас переживет! Он вечный. — А другие? Кристина как? — Никак. Я их почти не видел. Ходят насупленные, злятся. Ну, конечно, я им дорогу перебежал… — Но ты же не виноват! — сердито произнесла Оля. — Они там из-за этого наследства совсем с ума посходили… — Ну их, — мрачно сказал Павел. — Да, знаешь, у Кристины какой-то компромат на Кирилла, — вспомнила Оля. — Это пускай папаша разбирается… Думай только обо мне! — он снова поцеловал ее — долго, на сколько хватило дыхания. — Все будет хорошо, — снова повторила Оля, выходя из машины. — Вот увидишь! Потом она махала рукой ему вслед до тех пор, пока машина не скрылась из виду. И пошла обратно, к санаторию. Оле было грустно, но вместе с тем какая-то тихая радость переполняла ее. «Как странно… — удивленно подумала она. — Только я решила переменить свою жизнь и не быть зависимой от любви, как тут же новое чувство настигло меня. Я смирилась с одиночеством, но, по сути, и минуты не была одна! И сейчас, когда Паша уехал, я тоже не чувствую себя одинокой… Надо же, как странно, а с Викентием, даже когда он был рядом, все было по-другому…» Оля вернулась к себе в комнату и там, сидя у раскрытого окна, от нечего делать принялась читать один из журналов, от которых просил его избавить Пал Палыч. И наткнулась на статью, очень заинтересовавшую ее… «…Кувшинка, или водяная лилия, таит немало секретов. Славяне именовали кувшинку одолень-травой, то есть травой, одолевающей нечистую силу, любые болезни и несчастья. С корневищем кувшинки в руках пастух в старину обходил стадо, чтобы отогнать прочь злых духов и предохранить скот от пропажи. А черные семена растения употреблялись монахами и отшельниками как средство, успокаивающее нервы. Для лечебных целей цветки водяной лилии следовало срывать, произнося ласковые слова и крепко заткнув уши. Категорически запрещалось срывать их ножом или иным острым предметом — полагали, что в таком случае растение истечет кровью. По поверью, человек, срезавший кувшинку, обречен видеть тяжелые, кошмарные сны. |