Книга Проблема с миром, страница 67 – Джо Аберкромби

– Ты действительно видела их смерти? – спросил Черствый, наморщив лоб от беспокойства. – Большого Волка и его подонков? Ты действительно все это видела… своим Долгим Взглядом?

Он нервно махнул рукой, показывая на ее татуированное лицо.

– Я видела достаточно, – отозвалась Рикке.

– Ну ты действительно задала им жару! Как они от тебя драпанули, будь здоров!

– Ага, здорово.

Кауриб была права: сила Долгого Взгляда заключалась не столько в том, что ты видишь, сколько в том, во что заставляешь поверить людей. Рикке никогда в жизни не чувствовала себя могущественной – до того момента, когда заставила Стура и его людей обратиться в бегство при помощи всего лишь своего глаза и нескольких слов.

– Но они вернутся, – сказала она. – Они как волки, которые крутятся вокруг костра, на границе тени.

– Это верно. – Черствый безрадостно поскреб свои редкие намокшие прядки. – И что, ты можешь увидеть, что нам теперь делать дальше?

– Для этого Долгий Взгляд не требуется. – Красная Шляпа подошел к ним от редеющей толпы и встал, хмурясь, на краю могилы. – Гребаный Стур Сумрак не годится править даже в нужнике.

– Для своих врагов он, конечно, полный ублюдок. – Оксель, конечно, тоже оказался рядом, мрачно глядя на них поверх перекопанной земли с другой стороны. – Но, по крайней мере, он северянин. По крайней мере, он воин!

– Никогда нельзя знать, кто окажется его врагом в следующий момент. Он сам этого не знает! И ты хочешь, чтобы мы отправились лизать ему задницу?

– Лучше ему, чем какому-нибудь союзному глупцу, никогда не державшему в руках меча, сидящему за тысячу миль отсюда по ту сторону моря.

– Не сказала бы, что мне нравится вкус задниц, чьи бы они ни были, – пробормотала Рикке, сжимая переносицу большим и указательным пальцами.

– Ты женщина, – проговорил Оксель с презрительной усмешкой.

– Верно, – ответила Рикке. – Я поняла это, когда впервые попыталась поссать стоя. Самое большое разочарование в моей жизни.

– Я хочу сказать, ты не можешь вести людей. Хотя есть такие, кто все же прислушается к тебе. Из уважения к твоему отцу…

– И из-за моей милой улыбки? Ты забыл про мою милую улыбку! У меня ведь милая улыбка, правда, Изерн?

– Как солнышко, выглядывающее из-за грозовой тучи. – Изерн поковырялась ногтем в дырке между своими зубами, извлекла оттуда застрявший кусочек пищи, задумчиво подняла к свету, чтобы как следует рассмотреть, и затем съела.

Оксель скрипнул зубами:

– Скоро начнется передел земель, и это дело нельзя откладывать. Так что вам всем стоило бы позаботиться о том, чтобы оказаться на правильной стороне!

И он зашагал прочь. Его воины последовали за ним, бросая вокруг свирепые взгляды, чтобы дать всем понять, что с ними шутки плохи.

– Стур хочет захапать Уфрис, – прорычал Красная Шляпа, даже не дожидаясь, пока они уйдут. – Он хочет захапать все, что у нас есть, и Оксель уже строит планы, как ему это отдать. Мы должны…

– …опередить его и отдать все Союзу? – подсказала Рикке.

Красная Шляпа воздел руки:

– Рикке, я стар. Когда стареешь, начинаешь думать: какой мир я оставлю своим внукам? Хочу ли я, чтобы они вели все те же гребаные войны, что и я? Я помню, вы дружили с Броком. Теперь он лорд-губернатор. Ты могла бы с ним поговорить…

Рикке фыркнула:

– Еще чего! Лучше уж я поговорю со Стуром.

– Но это вряд ли, – вставила Изерн.

– Но это вряд ли, – согласилась Рикке. – Ни тот ни другой вариант как-то не радует.

– Мне жаль твоего отца, – сказал Красная Шляпа. – Я был при нем вторым едва ли не всю жизнь. Для меня нет ничего печальнее. Но слезами не отмоешься, как говаривала моя мать. У Протектората никогда не было шансов его пережить. Оксель прав насчет одного: люди тебя слушают. Так что лучше тебе решить, на чьей ты здесь стороне.

Он кивнул своим людям, и все вместе двинулись вслед за Окселем.

Черствый глядел им вслед, покачивая головой:

– Собери в одном месте трех северян, и ты услышишь три разных мнения.

– Если ты не один из этих трех, – заметила Изерн. – В таком случае ты получишь два мнения и одного старого дурака, рвущего на себе волосы, потому что не знает, какое из них выбрать.

– Или потому что не хочет выбирать, – добавила Рикке.

Черствый вздохнул:

– Что ж, верно, Виррун из Блая как-то разбил мне рожу, и с тех пор я всегда стараюсь как могу уладить все по-мирному.

– Жаль, что нельзя быть на стороне всех, когда все по разные стороны, – сказал Трясучка, стоявший скрестив руки на груди. – Приходится делать выбор.

Черствый взглянул на Рикке:

– И как, что выберешь ты?

– Что выберет Рикке, а? Не так давно я должна была выбирать глаз. Теперь я должна выбирать сторону. – Она прищурилась, подняв лицо к небу, навстречу понемногу стихающему дождю. – Я подожду, пока над моим отцом уляжется земля, потом приберусь в его саду, а после этого я подумаю. В тот момент, когда я сделаю выбор, я сразу же дам тебе знать, как тебе такое?

– Мне-то что, я не против. Просто не думай слишком долго. Дело может обернуться кровью.

И Черствый со своими воинами, в свою очередь, зашагали прочь, оставив Рикке, Изерн и Трясучку одних под капающими дождем деревьями.

– Я слыхала, можно судить о том, насколько был велик человек, по тому, как быстро народ начинает ссориться после его смерти. – Изерн задумчиво прищурилась. – Похоже, твой отец был даже еще более великим, чем я думала.

Рикке тихо покачала головой:

– Я даже не замечала, какой столп меня поддерживает, пока он не исчез. Такое чувство, что отдала бы последний оставшийся глаз, лишь бы еще хоть разок с ним поговорить.

– Этого тебе никто не предлагает, – возразила Изерн.

– Наверное, и к лучшему. Мне понадобятся все глаза, какие только найдутся, чтобы разглядеть дорогу в той буче, что нас ждет. – Она положила одну руку на плечо Трясучке, второй обхватила Изерн. – И вы двое, похоже, тоже будете мне нужны.

– Я буду рядом, – сказал Трясучка.

– Все, что скажешь, – поддакнула Изерн, облизнув два пальца и принимаясь скатывать ими ломтик чагги. – Вот только чего ты на самом деле хочешь?

Хороший вопрос… Рикке потыкала кончиком грязного пальца в воспаленную кожу вокруг глаза. Теперь все будет по-другому. И в первую очередь другой будет она сама. Она еще не успела по-настоящему смириться с потерей прежнего облика, и вот теперь у нее отняли отца, и похоже на то, что ее дом может последовать тем же путем.

– Папа говорил, что нужно смотреть на вещи реалистично. И еще он говорил, что, если хочешь, чтобы что-то было сделано как надо, ты должен сделать это сам. Папа сказал, что, когда его не станет, Уфрису понадобятся мой хребет и мои мозги.