Онлайн книга «Гидеон из Девятого дома»
|
– Ты извиняешься передо мной? – взревела она. – Теперь? Ты извиняешься, когда я посвятила всю свою жизнь разрушению твоей? Ты моя девочка для битья! Я делала тебе больно, потому что так становилось легче! Я существую только потому, что мои родители убили всех и обрекли тебя на жалкую мерзкую жизнь, и они убили бы и тебя, ни одной секунды не думая! Я всю жизнь пытаюсь заставить тебя пожалеть, что ты жива, потому что сама жалею о том, что жива! Я пожираю тебя живьем, а ты имеешь наглость говорить, что тебе меня жаль? На губах у нее запузырилась слюна. Она хватала ртом воздух. – Я пыталась тебя убить, Гидеон Нав! Девятый дом травил тебя, мы обращались с тобой, как с последним дерьмом, я взяла тебя на эту бойню в качестве своего раба, а ты не умираешь, и ты жалеешь меня! Убей меня! Ты победила! Я живу свою жалкую жизнь только твоей милостью, и видит бог, я заслуживаю смерти от твоей руки! Ты мой единственный друг. Без тебя я пропаду. Гидеон сгорбилась, представляя, что ей предстоит сделать. Она потратила восемнадцать лет жизни на тьму и безумных монашек. В конце концов, это оказалось очень просто: она обхватила Харроу Нонагесимус и держала долго и крепко. Обе опустились в воду, мир стал темным и соленым. Преподобная дочь спокойно обмякла – норма для того, кому приходилось ритуально тонуть, – но, поняв, что ее обнимают, она забилась так, будто ей ногти вырывали. Гидеон ее не отпустила. Наглотавшись соленой воды, обе оказались в углу бассейна. Они обнимались, путаясь в мокрой одежде. Гидеон за волосы оторвала голову Харроу от своего плеча и принялась ее изучать: остренькое злобное личико, мрачные темные брови, бескровный изгиб губ. Осмотрела напряженно сжатые челюсти, отметила панику в темных глазах. Прижалась губами к тому месту, где нос Харроу граничил с лобной пазухой. Звук, который Харроу издала, смутил их обоих. – Слишком много слов, – доверительно сказала Гидеон, – как насчет этого: одна плоть, один конец, сука такая. Некромантка Девятого дома покраснела так, что почти почернела. Гидеон положила руку ей на затылок и поймала ее взгляд. – Давай, дура. – Одна плоть – один конец, – невнятно повторила Харроу, а потом больше не смогла говорить. * * * Прошло очень, очень много времени, и адептка сказала: – Гидеон, ты должна мне кое-что пообещать. Гидеон провела пальцем по ее виску, убирая мокрую прядь волос цвета тени. Харроу вздрогнула. – Я-то думала, что ты будешь унижаться, а я получу кучу преференций, но раз ты назвала меня по имени, то валяй. – В случае моей смерти, – сказала Харроу, – если кто-то меня победит, ты должна меня пережить. Ты должна вернуться в Девятый дом и защитить Запертую гробницу. Если я умру, твой долг передо мной умереть не должен. – Это мерзко, – укоризненно сказала Гидеон. – Знаю. Знаю. – Харроу, что за хрень там спрятана, что ты меня о таком просишь? Адептка опустила тяжелые веки. – За дверями обычный камень. Камень и гробница, окруженная водой. Я не стану мучать тебя подробностями магии замков, охранных заклинаний и барьеров. Просто учти, что у меня ушел год на те шесть шагов, и это меня почти убило. На дверях наложен замок крови, который среагирует только на кровь божественного некроманта. Но я знала, что должна быть лазейка, вход для верного и преданного хранителя гробницы. Я знала, что рано или поздно она мне откроется. Вода там соленая и глубокая, и она уходит с отливом, которого быть не может. Склеп очень маленький, а могила… Она открыла глаза. Удивленная улыбка тронула ее губы, и лицо ее вдруг стало красивым. До сего момента Гидеон умудрялась этого не замечать. – Могила сделана из камня и льда, Нав, лед никогда не тает, а камень еще холоднее. А внутри, во тьме, лежит девушка. – Что? – Девушка, дура желтоглазая. – Голос Харрохак упал до шепота, а голова в руках Гидеон стала очень тяжелой. – В Запертой гробнице покоится тело девушки. Ее уложили в лед, заморозили и положили ей на грудь меч. Ее руки покоятся на клинке, а запястья скованы цепями, идущими из могилы и уходящими глубоко под землю. И ноги у нее скованы цепями, а на горле лежит цепь… Нав, увидев ее лицо, я поняла, что хочу жить. Я решила жить вечно просто на случай, что она однажды проснется. Она говорила, как человек, рассказывающий о своей мечте. Она смотрела на Гидеон и не видела ее, и Гидеон осторожно убрала руки от ее лица. Села в воде – соленая вода неплохо ее держала, но начинала жечь глаза. Какое-то время обе плавали в дружелюбной тишине, а потом подтянулись и вылезли на край бассейна. Соль хрустела в волосах. Гидеон взяла Харроу за руку. Так они сидели, мокрые и замерзающие, держась за руки, в полутьме, а бассейн плескался у них под ногами. Скелеты стояли идеальными молчаливыми рядами, не выдавая своего присутствия ни одним скрипом кости. Мозг Гидеон работал, мысли плескались и разбивались, как крошечные волны, беспокойно метались из стороны в сторону. Наконец она приняла решение. Она придвинулась чуть ближе, так, чтобы видеть капли воды, сбегающие по шее Харроу и исчезающие под мокрым воротником. Пахло от нее пеплом, пусть и вымоченным в огромной луже соленой воды. При ее приближении Харроу замерла, шумно сглатывая, глаза ее стали огромными и темными, она почти не дышала, губы ее застыли, руки не шевелились. Она походила на костяную статую. – И последний вопрос, Преподобная дочь. – Нав? – нерешительно сказала Харроу. Гидеон наклонилась. – Ты действительно хочешь замороженную девку из гроба? Один из скелетов спихнул ее обратно в воду. * * * Остаток вечера они таились и не хотели упускать друг друга из виду ни на минуту, как будто расстояние могло снова все испортить. Они говорили как будто никогда раньше не могли говорить, но говорили о какой-то хрени, ни о чем, лишь бы слышать голос. Гидеон перетащила все свои одеяла в гадостную кровать для рыцаря, стоявшую в изножье кровати Харроу. Когда обе уже лежали в теплой темноте – Харроу перпендикулярно Гидеон, – Гидеон спросила: – Ты пыталась меня убить на Девятой? Харроу явно испугалась. Гидеон нажала: – Шаттл. Который украла Глаурика. – Что? Нет, – ответила Харроу, – если бы ты села в шаттл, ты бы добралась до Трентхема. Гробницей клянусь. – Но… Ортус… сестра Глаурика… После паузы некромантка сказала: – Должны были вернуться через двадцать четыре часа, опозоренные. Ортуса бы объявили негодным для высокой должности и сослали в самый жалкий из монастырей. Да он бы и не заметил. Мы подкупили пилота. – Тогда… – Крукс утверждает, – медленно сказала Харроу, – что шаттл сломался и взорвался по пути. – И ты ему веришь? Еще одна пауза. |