Онлайн книга «Как все начиналось»
|
– А не пошли бы вы все к лешему! – отозвался испуганный голос. – Сейчас сам пойдёшь! – пообещал Петушков, забравшийся практически до середины дерева. Тут случилось неожиданное: тонкая хрупкая ветка подломилась под тяжёлым Ваниным сапогом, и Петушков с криком плюхнулся на землю, его плавно накрыл чёрный плащ. С кроны донёсся ехидный голос: – Не долез твой маг! В это время Ванятка, отключившийся от удара о землю, начал приходить в себя и тихо застонал. Я бросилась к нему, осторожно приподняла плащ и посмотрела в бледное худое лицо. – Аська, – процедил он сквозь зубы, – я кажется, ногу сломал. Давай лечи! Я с готовностью положила руку на неестественно вывернутую голень и приготовилась к боли, которая всякий раз сопровождает мои опыты по врачеванию, но ничего не произошло. Я закрыла глаза и постаралась представить себе рану, но никакой реакции не последовало. – Аська, ну, давай же быстрее! – Не отвлекай меня! Я пытаюсь сосредоточиться! – открыла я один глаз. Сколько я ни старалась, ничего не получалось. Казалось, что сила во мне заснула мертвецким сном и радостно храпит, переворачиваясь с боку на бок. – Вань, – вынуждена была признаться я, – не получается что-то. – Аська, дура, – простонал он, – распоротый живот лечишь, а дурацкий перелом не можешь. Зови врача. Следующие полчаса уже втроём: я, Гарий и Мария носились от дома до сада, вызывали доктора, переносили на носилках стонущего Ивана. Воспользовавшись переполохом, воры решили спуститься с дерева и покинуть место преступление, но им помешал огромный лохматый пёс Тризор. Нас он знал и не трогал, а, почувствовав, наконец, чужой запах, с диким лаем сорвался с цепи и кинулся в сторону сада. То-то мальчики повеселятся, если решат спуститься! Сложнее всего было объяснить доктору, приятному мужчине лет пятидесяти с пенсне на носу и с дурацким полосатым зонтиком в руках, что произошло. На вопрос, а как же Ваня так неудачно, я произнесла следующий текст, с первых слов почувствовав, что несу полную ахинею. – Ваня упал с дерева. – Но позвольте, зачем он туда забрался так поздно? – За цветами… – В каком смысле «за цветами»? – Э-э-э, ну мы, в общем, мы ловили воров. Вернее огородных налётчиков. Они все время обдирают помидоры с огурцами, вот мы и решили это прекратить. В этот раз они, почему-то взяли только два гладиолуса. – Ириса, – простонал с кровати Ваня. – Ну, ириса. Мы сотворили приведение, оно загнало их на грушу, ну, ту самую высокую. – Магдалена, – скорбно прошептал Гарий, хватаясь за сердце. – Что? – Сорт груши называется Магдалена редчайший, они вырастают высокие и плоды, как сахарные. Деревце одно во всем городе. А эти изверги, все ветки уже поломали… Я сглотнула, вот и помогли гостеприимным хозяевам! – Так вот, – продолжала я, – слезать они не хотели, ирисы отдавать тоже не хотели, тогда Ваня полез к ним на переговоры, оступился, упал, очнулся… – Ах, ну теперь все понятно, – по лицу доктора было видно, что не понятно ему ровным счётом ничего, но хорошее воспитание и деликатность не позволяют спросить, зачем мы, идиоты, вообще, все это затеяли. – Ну, что же наложим гипс, – ласково улыбнулся он Ванечке. * * * Сон был лёгкий мимолётный, окутывал меня словно прохладная шёлковая простыня, скользил по уставшим за ночь чреслам, изгонял усталость… Я резко открыла глаза и упёрлась взглядом в побелённый потолок, что-то меня потревожило, что-то неуловимое заставило проснуться. Я недовольно повернулась набок, стоило мне сомкнуть веки и задремать, как что-то снова вывело меня из блаженного забытья. – Да, что же это такое! – буркнула я, недовольно взбила подушку и уткнулась в неё лицом. «Дзинь» – я резко подняла голову. Что это было? «Дзинь», – снова зазвенело окно. «Камушки! – догадалась я. – Кто-то кидает камушки в оконное стекло!» Я поднялась повыше, пытаясь рассмотреть кидающего, но из-за густого тумана, идущего с реки в ранний предрассветный час ничего рассмотреть не удалось. «Дзинь» – жалобно тренькнуло стекло. «Ну, держись!» – я со злобным выражением лица распахнула створки, в комнату ворвалась влажная прохлада утра. Я уже открыла рот для гневной отповеди, как между глаз ударил маленький камушек. Я дёрнулась, схватилась за голову и упала обратно на подушку. «Может, это наши бравые ребятки спустились с дерева, как обезьяны, и теперь жаждут кровавой мести? – озадачилась я, осторожно выглядывая из окна. – Как же они, – при виде стоящего под моим окном мужчины у меня отвисла челюсть, – прошли кордон в виде Тризорки? – по инерции додумала я». Такого даже моё живое воображение не смогло бы нарисовать, на изумрудной, мокрой от утренней росы траве стоял Арвиль Фатиа собственной персоны, умытый, побритый, в чистой рубахе, даже небольшие стёклышки очков излучали свежесть. Очевидно, у данийцев званые вечера не перерастают в пьяные дебоши, как у людей. – Чего надо? – грубо спросила хриплым спросонья голосом, чувствуя раздражение усталого, не выспавшегося человека, пробегавшего полночи по малиновым кустам, перед свеженьким, хорошо отдохнувшим гостем. – Я хотел предложить утреннюю конную прогулку, – лучезарно улыбнулся Фатиа. То ли у меня так сильно голова гудела, то ли просто очень хотелось спать, но эта подленькая улыбочка на его пунцовых губах меня добила. – Хорошо не пробежку рысцой, ты хотя бы знаешь, сколько сейчас времени? – Половина пятого. – Сколько? – задохнулась я от возмущения. – Знаешь, изверг, я всю ночь спасала раненого друга и спать легла только два часа назад. Фатиа пожал плечами, повернулся ко мне спиной и скрылся в тумане. Я облегчённо вздохнула и повалилась на кровать, закрывая горящие огнём глаза. – Я думал, у тебя много вопросов, на которые я смогу ответить! – раздался с улицы насмешливый голос. «Чтоб тебя!» – пробормотала я, знает ведь, чем девушку завлечь. – Стой на месте, – заорала я, не поднимая головы от подушки, – сейчас иду! Я свесила голые ноги с кровати и поёжилась. Интересно, это большая наглость заставлять ждать самого Арвиля Фатиа под окнами спальни? – я ухмыльнулась собственным мыслям. Не торопясь, натянула рубаху, порты, поплескала в лицо остывшей за ночь водой из кувшина, вяло провела расчёской по спутанным кудрям и вышла на веранду. Арвиль стоял, опираясь рукой о перила крыльца, на его смуглом красивом лице застыла улыбка. Во дворе я заприметила двух отменных эльфийских жеребцов. |