Онлайн книга «Адепт»
|
– Ну? – обратился он к Виктории. – Дело в анклаве… Не проявляющий до этого времени интереса к разговору Анквич поднял голову. Мечник долгое время уговаривал алхимика отправиться в анклав, но Рудницкий неизменно отказывался. – Ну? – Я могла бы к вам присоединиться, – сказала Виктория. – У нас был бы шанс вернуться невредимыми. Ты не хочешь обновить запасы первичной материи? – спросила она, обращаясь к алхимику. – А тебе зачем нужен анклав? – недоверчиво спросил Рудницкий. – Библиотеки. Я хотела бы зайти в библиотеку и выйти оттуда живой и невредимой. Я знаю, что тебе с Анастасией это удалось… Анквич энергично закивал. – Это имеет смысл, – сказал он. – Вы бы с Анастасией занялись магической стороной проблемы, а я и госпожа Виктория сконцентрировались бы на физической угрозе. – Понятно. А по возвращении с другой стороны стены нас бы ждала шпана со всего города. Уже почти год у них не было возможности обворовать ни одного алхимика! – Мои люди тоже будут нас ждать, – сказал мечник. – Ну так что? Рудницкий тяжело вздохнул: ему не улыбалось путешествие в анклав, но занятие алхимией требовало использования первичной материи. А если, несмотря на обещания Безелера, у него заберут отель? Или доселят еще офицеров? Даже теперешние доходы едва покрывали текущие расходы. – Кузина? Никто, кроме Самарина, не знал, кем на самом деле является женщина, выдающая себя за родственницу алхимика, поэтому Рудницкий до сих пор поддерживал на публике выгодную для себя версию. – Что ж, это интересное предложение, – признала Анастасия. – Ты уверен, Зигмунд, что вы справитесь вдвоем? Еще одна загадка, промелькнуло в голове алхимика. Интересно, когда это Анастасия и Анквич сблизились настолько, что обращаются друг к другу по именам. Ведь ни один из них не был склонен к фамильярности с окружающими. – Конечно, я видел госпожу Викторию в действии. Как и господин Рудницкий, – заявил Анквич с легкой насмешкой. Алхимик нервным жестом отодвинул бокал. – Черт с вами! – буркнул он. – Но о деталях поговорим, когда я вернусь из Петербурга. Дай бог, живым, поскольку в последний раз я едва ноги унес. – Тебе ничего не угрожает! – заверила его Виктория. – В этой игре ты для обеих сторон слишком ценная фигура, чтобы тобой рисковать. – Ну, конечно! Я даже не знаю, в чем тут дело, поскольку мне трудно поверить во внезапное человеколюбие кайзера. – И правильно, у немцев в этом деле свой интерес, – признала девушка. – Только это ничего не меняет в твоей ситуации. – Не люблю, когда кто-то втягивает меня в мутные делишки. Виктория посмотрела на него с искренним удивлением. – Ты действительно не знаешь, в чем тут дело? – спросила она. – Действительно! Может, просветишь меня? – Это же очевидно, немцы хотят заключить сепаратный мир с Россией, чтобы повернуть все силы на запад и решить судьбу войны, – заявила она. – Но ведь россияне ужасно проигрывают. – И да и нет. Они проиграли несколько важных битв и вынуждены были отступить, но отступить, а не бежать. Их армия не разбежалась, и она все еще может создать проблемы. Она плохо вооружена, поскольку россияне были не готовы к войне, но это положение постепенно изменяется, к тому же они могут обратиться к союзникам. Ну и огромные человеческие резервы России ставят ее в ранг грозных противников. – Они правда думают, что царь, растроганный поступком немцев, начнет переговоры о мире? – вмешалась Анастасия с недоверием в голосе. – Конечно, нет! Речь идет о сохранении каналов связи. Определенно… ну я не знаю… положительно настроенного. Россия все еще сильна, чтобы серьезно рассматривать вопрос о выходе из войны, однако последующие несчастья могут это изменить. А если немцы еще пообещают отдать завоеванные территории? Кто знает? – Прекрасно! То есть я должен быть неофициальным послом кайзера? – недовольно буркнул Рудницкий. – Не преувеличивай, россияне прекрасно знают, что ты не лезешь в политику. Тебе действительно ничего не угрожает, – повторила Виктория. – Ну, если только со стороны профессиональной деятельности… – Не понял. – Ну, если ты не сможешь помочь цесаревичу… – Если речь идет о гемофилии, то я справлюсь. – У тебя нет первичной материи, – заметила Анастасия. – Мы могли бы рискнуть… Рудницкий остановил ее резким жестом. – Рискнуть?! Втроем или с какими-то нерасторопными «помощниками» в придачу? Это не смешно! Я знаю более приятные способы покончить с жизнью. А насчет первичной материи… эта проблема уже решена. Немцы дали мне три лота. – Это означает, что их действительно волнует успех твоей миссии, – задумчиво сказала Виктория. – Интересно… – Не вижу в этом ничего интересного, я должен буду работать всю ночь, поскольку лекарство само себя не приготовит. – И не забудь взять те новые визитные карточки, – напомнила ему Анастасия. Алхимик кивнул. – Что за карточки? – заинтересовалась Виктория. – Покажи, – сказала Анастасия, поднимаясь из-за стола. – Это нам стоило целую кипу бумаги и месяц экспериментов, но полученный результат производит впечатление. – Визитная карточка? – удивилась девушка. – Это такая – с фамилией и титулами? Не могли заказать в типографии? – Сама сейчас увидишь, – смущенно буркнул Рудницкий. – С одной стороны, это глупость, а с другой – это того стоило… Анастасия вернулась, неся небольшой металлический поднос, она подошла к Виктории и продемонстрировала прямоугольный клочок бумаги. – Тут нет никакого текста. – Коснись его. Виктория осторожно коснулась карточки. На визитке появилась подкова с крестом на голубом фоне, а над ним ястреб. Через мгновение герб исчез, а невидимое перо выжгло огнем имя и фамилию алхимика. Наконец, внизу появилось слово АДЕПТ. После чего оно распалось на сотни кружащихся, неизвестных геометрии фигур. Девушка вздрогнула и отвела взгляд. – Еще минута, и я бы потеряла сознание, – ошарашенно пробормотала она. – Как вы это сделали? – Ничего чрезвычайного, хватило капли крови Олафа и слова силы. Именно того слова, благодаря которому вся Варшава увидела над Королевским замком польский флаг, – пояснила Анастасия. – А эти странные узоры? Сколько слов ты узнал? Ведь до того, как россияне ушли, вы точно не один раз посетили анклав? Анастасия жестом переадресовала вопрос алхимику. – Это слишком личное дело. Чтобы не сказать: интимное, – процедил Рудницкий. – Так что, извини, но я не удовлетворю твое любопытство. |